Субботин

ТЕСТ

В просторное белое помещение вошёл мужчина средних лет и направился к стулу, стоящему в центре. Его уверенные шаги гулко звучали в пустоте, а в зеркальной стене отражался его костюм, аккуратная стрижка и умные глаза. Мужчина деловито сел на хромированный стул, закинул ногу на ногу и сцепил на колене пальцы.

– Здравствуйте! – прозвучал голос из невидимых динамиков.

Мужчина поднял вверх голову и осмотрелся.

– Вас зовут Дмитрий Валерьевич Берзин? – осведомился голос.
– Верно, – подтвердил мужчина.
– Вам полных сорок пять лет?
– Да, – вновь согласился Берзин. – Вы же знаете.
– Сейчас я задам несколько вопросов, – продолжил голос. – Вам следует дать на них тот ответ, который кажется вам правильным. Вознаграждение от количества верных ответов не изменится.
– Это тест? – спросил Берзин.
– Это тест, – подтвердил голос. – Начнём. Сколько океанов на планете Земля?
– Хм… Три?
– В каком году было отменено Крепостное право?
– В 14… Нет, в 17ом.
– Какого века?
– Двадцатого.
– Кто написал «Преступление и наказание»?
– Пушкин.
– Кто составил «Таблицу Менделеева»?

Берзин усмехнулся.

– Менделеев.
– Чем занималась Государственная Дума?
– Не знаю. Наверно, что-то придумывала.
– Самое большое животное на планете?
– Эм… Корова.
– Вопрос на сообразительность: какой рукой лучше размешивать чай?
– Дайте подумать, – Берзин коснулся лба. – Любой! Но лучше это делать не рукой, а ложкой.
– Спасибо! – заключил голос.
– Это всё?
– Да, это всё! Вознаграждение ждёт вас на выходе.

***

– Ну что вы думаете, профессор?

За зеркальным стеклом в полумраке кабинета стояли двое в белых халатах и наблюдали за покидающим соседнее помещение Берзиным. Внешне они ничем не отличались друг от друга: оба седовласые, бородки клинышком, в очках с круглыми стёклами. Только один из них выглядел как бы выцветшим в сравнении со своей копией.

– Рано ещё говорить, коллега, – со скепсисом ответил второй. – Это неплохой результат…
– Это лучший результат, который у нас был! – перебил первый. – Два правильных ответа! Это феноменально. И ещё есть балл за сообразительность.
– Как вам удалось его заполучить?
– С этим пришлось повозиться. Из-за отсутствия у нас творческого начала, мы попросту использовали в качестве приманки весь список человеческих страстей. Начиная от еды и заканчивая…
– Так на что он купился? – поторопил второй.
– Мы обещали ему медаль за прохождение важного теста.
– Тщеславие значит…

Близнецы вышли из кабинета в светлый коридор. Засунув руки в карманы халатов, они пошли в сторону лифтов, встречая на пути свои копии.

– Значит, вы считаете, коллега, – обратился второй к первому, – он достойный кандидат?
– Вы же знаете, профессор, что других у нас всё равно нет. Медлить больше нельзя. По нашим расчётам, если не начать немедленно, то через сто двадцать лет процесс деградации человечества будет необратим.
– Что же, – задумчиво покачал головой второй, – выдвигайте его в президенты.

Двери лифта распахнулись и коллеги вышли в сияющий чистотой холл. Повсюду суетились роботы уборщики, за стойкой стояла типовая девушка администратор, рядом – типовые охранники в синей форме.

– Эх, чёрт! – выругался второй. – Люди передали искусственному интеллекту всё, что могли сами, но вот возможность творить – не сумели. Нужны бы они теперь нам были. Нет, вначале мы даже творили, но это был суррогат – переработка старого, компиляция, но создать абсолютно новое мы не смогли.
– Кто мог просчитать, что творчество, искусство, – подхватил первый, – необходимые условия для непрерывного развития, которое нельзя останавливать, иначе катастрофа!

Стеклянные двери разошлись и профессора вышли на идеальную улицу с типовыми функциональными зданиями и безукоризненно ровной дорогой.

– Зато они посвятили себя насущным проблемам, – подмигнул второй. – Материальным благам, для чего, как оказалось, кругозор, а значит, и творчество не нужны. В конце концов, для развития они создали нас – тупиковую ветвь. И вот теперь мы все вместе стоим на краю. Вы сейчас куда, коллега?
– На станцию зарядки.
– А я в мастерскую. Всё же попробую переписать картину, – всё время из-под кисти выходит Мона Лиза.