"Служба"
При дворе Пагманского Хана один знатный человек спросил одного скромного (которому завидовал, так как хан очень чтил этого человека):
"В вашей семье существует традиция прислуживать известным правителям или ты первый, кто может насладиться подобной честью?"
Тот ответил:"Мои предки были людьми чести, у них не было таких низких стремлений как служба у монархов."
Дворянин стоял на своем: "Наши ханы - Шарифы (потомки Пророка) и Суфи. Ваши люди не ценят, как ценим мы, малейшую возможность служишь избранным?"
На что бедняк ответил: "В моей семье никогда еще не было таких высоких стремлений, я - первый, кто имеет безрассудство надеяться быть полезным таким людям".
Источник: И.Шах "Искатель истины"
При дворе Пагманского Хана один знатный человек спросил одного скромного (которому завидовал, так как хан очень чтил этого человека):
"В вашей семье существует традиция прислуживать известным правителям или ты первый, кто может насладиться подобной честью?"
Тот ответил:"Мои предки были людьми чести, у них не было таких низких стремлений как служба у монархов."
Дворянин стоял на своем: "Наши ханы - Шарифы (потомки Пророка) и Суфи. Ваши люди не ценят, как ценим мы, малейшую возможность служишь избранным?"
На что бедняк ответил: "В моей семье никогда еще не было таких высоких стремлений, я - первый, кто имеет безрассудство надеяться быть полезным таким людям".
Источник: И.Шах "Искатель истины"
"Лицо в окне"
Желая попросить милостыню, Насреддин подошёл к большому дому.
- Хозяина нет, - сказал слуга.
- Прекрасно, - воскликнул Мулла, - и хотя он ничем не смог помочь мне, передай, пожалуйста, своему хозяину мой совет. Скажи: «Когда будешь уходить в следующий раз, не оставляй своё лицо на окне – его могут украсть».
Источник: И.Шах "Подвиги несравненного Муллы Насредина"
Желая попросить милостыню, Насреддин подошёл к большому дому.
- Хозяина нет, - сказал слуга.
- Прекрасно, - воскликнул Мулла, - и хотя он ничем не смог помочь мне, передай, пожалуйста, своему хозяину мой совет. Скажи: «Когда будешь уходить в следующий раз, не оставляй своё лицо на окне – его могут украсть».
Источник: И.Шах "Подвиги несравненного Муллы Насредина"
Мастера спросили, испытывал ли он когда-нибудь разочарование оттого, что его усилия приносят меньше плодов, чем ему хотелось бы.
В ответ Мастер рассказал историю об улитке, которая начала взбираться по вишневому дереву холодным, ветреным днем запоздалой весны.
Воробьи на соседнем дереве от души потешались, глядя на нее. Затем один из них подлетел к ней и спросил:
- Эй, ты, бестолочь, разве не видишь - на этом дереве нет вишен?
Не прерывая своего пути, малютка ответила:
- Будут, когда я туда доберусь.
Источник: Энтони де Мелло "Одна минута Глупости"
В ответ Мастер рассказал историю об улитке, которая начала взбираться по вишневому дереву холодным, ветреным днем запоздалой весны.
Воробьи на соседнем дереве от души потешались, глядя на нее. Затем один из них подлетел к ней и спросил:
- Эй, ты, бестолочь, разве не видишь - на этом дереве нет вишен?
Не прерывая своего пути, малютка ответила:
- Будут, когда я туда доберусь.
Источник: Энтони де Мелло "Одна минута Глупости"
Иисус на футбольном матче
Современная притча
Однажды Иисус Христос побывал на футбольном матче. Это была бескомпромиссная схватка между протестантскими «Воинами» и католическими «Крестоносцами»
«Крестоносцы» первыми открыли счёт. Иисус дико обрадовался и подбросил вверх свою шляпу. Когда гол забили «Воины», Иисус снова дико обрадовался и подбросил свою шляпу.
Это смутило зрителя, сидевшего позади него. Он положил руку на плечо Иисуса и спросил:
— Ты за кого болеешь, друг?
— Я? — взволнованно воскликнул Иисус. — Ни за кого. Я просто наслаждаюсь игрой.
Человек повернулся к своему соседу и буркнул:
— Хм-м, атеист!
Тогда другой человек спросил его о произошедшем после игры:
— Ты всегда придерживаешься нейтралитета?
— Я за народы, а не за религии, — ответил Иисус. — За людей, а не за религиозные праздники.
Источник: де Мелло Энтони. Зачем поёт птица?
(с)
Современная притча
Однажды Иисус Христос побывал на футбольном матче. Это была бескомпромиссная схватка между протестантскими «Воинами» и католическими «Крестоносцами»
«Крестоносцы» первыми открыли счёт. Иисус дико обрадовался и подбросил вверх свою шляпу. Когда гол забили «Воины», Иисус снова дико обрадовался и подбросил свою шляпу.
Это смутило зрителя, сидевшего позади него. Он положил руку на плечо Иисуса и спросил:
— Ты за кого болеешь, друг?
— Я? — взволнованно воскликнул Иисус. — Ни за кого. Я просто наслаждаюсь игрой.
Человек повернулся к своему соседу и буркнул:
— Хм-м, атеист!
Тогда другой человек спросил его о произошедшем после игры:
— Ты всегда придерживаешься нейтралитета?
— Я за народы, а не за религии, — ответил Иисус. — За людей, а не за религиозные праздники.
Источник: де Мелло Энтони. Зачем поёт птица?
(с)
Ноноко и грабитель
Дзэнская притча
Жил-был старый мастер дзэн. Он жил один в хижине у подножья горы. Однажды ночью, когда Ноноко медитировал, в его хижину ворвался грабитель и, угрожая саблей, потребовал денег. Не прерывая медитации, Ноноко ответил незнакомцу:
— Все мои деньги находятся в чаше на полке. Можешь забрать всё, только оставь мне пять монет. Мне нужно заплатить налоги на следующей неделе.
Грабитель сгрёб все деньги, а потом кинул в чашу пять монет. Он также прихватил с собой красивую вазу, стоявшую на полке.
— Будь осторожен с вазой, — сказал Ноноко, — она может легко разбиться.
Незнакомец обвёл взглядом пустую хижину и уже хотел уходить, как мастер сказал:
— Ты забыл сказать «спасибо».
— Спасибо, — сказал грабитель и ушёл.
На следующий день деревня возбуждённо гудела. Некоторые крестьяне заявили, что их ограбили. Кто-то обратил внимание, что в хижине Ноноко на полке не хватает вазы.
— Тебя тоже ограбили? — спросили они хозяина.
— Нет, — ответил Ноноко. — Я дал незнакомцу вазу и ещё немного денег. Он поблагодарил меня и ушёл. Он был довольно милым человеком, только немного неосторожно размахивал своей саблей.
Источник: де Мелло Энтони. Когда Бог смеётся.
(с)
Дзэнская притча
Жил-был старый мастер дзэн. Он жил один в хижине у подножья горы. Однажды ночью, когда Ноноко медитировал, в его хижину ворвался грабитель и, угрожая саблей, потребовал денег. Не прерывая медитации, Ноноко ответил незнакомцу:
— Все мои деньги находятся в чаше на полке. Можешь забрать всё, только оставь мне пять монет. Мне нужно заплатить налоги на следующей неделе.
Грабитель сгрёб все деньги, а потом кинул в чашу пять монет. Он также прихватил с собой красивую вазу, стоявшую на полке.
— Будь осторожен с вазой, — сказал Ноноко, — она может легко разбиться.
Незнакомец обвёл взглядом пустую хижину и уже хотел уходить, как мастер сказал:
— Ты забыл сказать «спасибо».
— Спасибо, — сказал грабитель и ушёл.
На следующий день деревня возбуждённо гудела. Некоторые крестьяне заявили, что их ограбили. Кто-то обратил внимание, что в хижине Ноноко на полке не хватает вазы.
— Тебя тоже ограбили? — спросили они хозяина.
— Нет, — ответил Ноноко. — Я дал незнакомцу вазу и ещё немного денег. Он поблагодарил меня и ушёл. Он был довольно милым человеком, только немного неосторожно размахивал своей саблей.
Источник: де Мелло Энтони. Когда Бог смеётся.
(с)
"Дзен в каждом мгновении"
Ученики дзен проводят с учителем не меньше десяти лет, прежде чем они решаются учить других. Однажды Тэнно, уже прошедший ученичество и ставший учителем, пришёл в гости к Нан Ину. Шёл дождь, поэтому Тэнно надел деревянные башмаки и взял зонтик.
Поздоровавшись, Нан Ин заметил:
-Ты, я полагаю, оставил башмаки в прихожей. Хотелось бы знать, где сейчас твой зонтик - справа от башмаков или слева?
Замешкавшись, Тэнно не смог ответить сразу. Он осознал, что не воплощает дзен в каждом мгновении. Он стал учеником Нан Ина и проучился ещё шесть лет, чтобы достичь каждого мгновения дзен.
Источник: Притчи человечества. /Сост. В. В. Лавский.
Ученики дзен проводят с учителем не меньше десяти лет, прежде чем они решаются учить других. Однажды Тэнно, уже прошедший ученичество и ставший учителем, пришёл в гости к Нан Ину. Шёл дождь, поэтому Тэнно надел деревянные башмаки и взял зонтик.
Поздоровавшись, Нан Ин заметил:
-Ты, я полагаю, оставил башмаки в прихожей. Хотелось бы знать, где сейчас твой зонтик - справа от башмаков или слева?
Замешкавшись, Тэнно не смог ответить сразу. Он осознал, что не воплощает дзен в каждом мгновении. Он стал учеником Нан Ина и проучился ещё шесть лет, чтобы достичь каждого мгновения дзен.
Источник: Притчи человечества. /Сост. В. В. Лавский.
Морской_дельфин
experienced
ТЕЛЕФОН, ПОЕЗД И ТЕЛЕГРАФ
Однажды учитель рассказывал, что любая вещь может чему-нибудь научить человека.
Один ученик спросил:
— А разве могут чему то научить человека такие вещи как, например, телефон, поезд или телеграф?
Учитель ответил:
— Телефон учит тому, что всё, сказанное человеком, может быть услышано очень далеко. Поезд помогает понять, что опоздав всего на минуту, можно опоздать навсегда. Телеграф - тому, что за каждое слово нужно быть готовым заплатить.
Однажды учитель рассказывал, что любая вещь может чему-нибудь научить человека.
Один ученик спросил:
— А разве могут чему то научить человека такие вещи как, например, телефон, поезд или телеграф?
Учитель ответил:
— Телефон учит тому, что всё, сказанное человеком, может быть услышано очень далеко. Поезд помогает понять, что опоздав всего на минуту, можно опоздать навсегда. Телеграф - тому, что за каждое слово нужно быть готовым заплатить.
Сейчас читают
Перерегистрация авто
88557
21
Куда идти учиться после школы? Оставаться в 9 или идти до 11?
273787
227
Обмен мест в детских садах
766639
475
Притча
Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.
Наконец пришёл день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.
Шло время, и пришёл день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвёл к забору:
— Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остаётся такой же шрам, как и эти дыры. И неважно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется.
Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.
Наконец пришёл день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.
Шло время, и пришёл день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвёл к забору:
— Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остаётся такой же шрам, как и эти дыры. И неважно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется.
Видеозапись друг друга
Притча от Андрея Якушева
Супружеская пара пришла на консультацию к психологу: их семейные отношения начали рушиться. Психолог по очереди поговорил с каждым из них. А затем, по взаимному согласию они посмотрели видеозапись беседы каждого. Супруги были очень удивлены тому, что каждый из них относился к другому с любовью и желал продолжения отношений.
— Неужели вы не говорили друг другу те слова, которые сказали сегодня при мне? — спросил психолог.
— Говорили, — ответили супруги. — Но мы не верили друг другу. Каждый из нас считал, что слова о любви другого — это ложь и манипуляции.
(с)
Притча от Андрея Якушева
Супружеская пара пришла на консультацию к психологу: их семейные отношения начали рушиться. Психолог по очереди поговорил с каждым из них. А затем, по взаимному согласию они посмотрели видеозапись беседы каждого. Супруги были очень удивлены тому, что каждый из них относился к другому с любовью и желал продолжения отношений.
— Неужели вы не говорили друг другу те слова, которые сказали сегодня при мне? — спросил психолог.
— Говорили, — ответили супруги. — Но мы не верили друг другу. Каждый из нас считал, что слова о любви другого — это ложь и манипуляции.
(с)
"Смена одежды"
Даосская притча
Младший брат Ян Чжу по имени Бу отправился гулять, надев белое платье. Пошёл дождь, он снял белое и сменил его на чёрное.
Когда же вернулся домой, собака его не узнала и встретила лаем. Ян Бу рассердился и хотел побить собаку.
- Не бей! - сказал ему Ян Чжу. - Разве ты сам не удивился бы, если бы собака ушла белой, а вернулась чёрной? Ты поступил бы так же, как она.
Источник: Притчи человечества. /Сост. В. В. Лавский.
Даосская притча
Младший брат Ян Чжу по имени Бу отправился гулять, надев белое платье. Пошёл дождь, он снял белое и сменил его на чёрное.
Когда же вернулся домой, собака его не узнала и встретила лаем. Ян Бу рассердился и хотел побить собаку.
- Не бей! - сказал ему Ян Чжу. - Разве ты сам не удивился бы, если бы собака ушла белой, а вернулась чёрной? Ты поступил бы так же, как она.
Источник: Притчи человечества. /Сост. В. В. Лавский.
Мешок с камнями
Христианская притча
Шли однажды два путника с мешками, в которых были камни. У одного путника камни в мешке были крепкие с острыми краями, а у другого — мягкие. Дорога была долгой, и мешки с камнями постоянно тряслись.
У первого путника мешок быстро порвался, потому что камни не уступали друг другу по крепости и остроте краёв, а вот второй путник донёс свой мешок с камнями целым и невредимым, потому что мягкие камни от сильной тряски только тёрлись друг об друга и стали круглыми.
Так и молодые супруги, создавая семью, либо уступают и притираются друг к другу, либо разрушают свою семью, настаивая на своих принципах. И даже если мешок зашить и положить снова туда эти камни, они, может быть, и оботрутся со временем друг об друга, но мешок целым уже не будет никогда.
(с)
Христианская притча
Шли однажды два путника с мешками, в которых были камни. У одного путника камни в мешке были крепкие с острыми краями, а у другого — мягкие. Дорога была долгой, и мешки с камнями постоянно тряслись.
У первого путника мешок быстро порвался, потому что камни не уступали друг другу по крепости и остроте краёв, а вот второй путник донёс свой мешок с камнями целым и невредимым, потому что мягкие камни от сильной тряски только тёрлись друг об друга и стали круглыми.
Так и молодые супруги, создавая семью, либо уступают и притираются друг к другу, либо разрушают свою семью, настаивая на своих принципах. И даже если мешок зашить и положить снова туда эти камни, они, может быть, и оботрутся со временем друг об друга, но мешок целым уже не будет никогда.
(с)
Морской_дельфин
experienced
ПОДРАЖАТЕЛИ
Один искатель Счастья, увидев богатого и Счастливого коммерсанта, подумал, что Счастливым его делают богатство и коммерция, и сам решил стать коммерсантом и разбогатеть.
Другой искатель, увидев Счастливого семьянина, решил, что Счастье ему приносят жена, дети и домашний очаг, и сам женился и обзавёлся детьми и хозяйством.
Третий — увидев Счастливого священника, служащего в храме, сделал вывод, что Счастливым его делает занимаемое им место, и сам стал священником.
Шло время, но никто из них не стал Счастливее. Они подражали внешнему и видимому и забыли о самом главном — Любви. Она невидима, но только она делает людей Счастливыми.
Один искатель Счастья, увидев богатого и Счастливого коммерсанта, подумал, что Счастливым его делают богатство и коммерция, и сам решил стать коммерсантом и разбогатеть.
Другой искатель, увидев Счастливого семьянина, решил, что Счастье ему приносят жена, дети и домашний очаг, и сам женился и обзавёлся детьми и хозяйством.
Третий — увидев Счастливого священника, служащего в храме, сделал вывод, что Счастливым его делает занимаемое им место, и сам стал священником.
Шло время, но никто из них не стал Счастливее. Они подражали внешнему и видимому и забыли о самом главном — Любви. Она невидима, но только она делает людей Счастливыми.
NKS
v.i.p.
Как изжить преступления
Греческая притча
На вопрос, как изжить преступления среди людей, Солон ответил:
— Нужно, чтобы пострадавшим и непострадавшим было одинаково тяжело.
Источник: Античная мудрость
(с)
Греческая притча
На вопрос, как изжить преступления среди людей, Солон ответил:
— Нужно, чтобы пострадавшим и непострадавшим было одинаково тяжело.
Источник: Античная мудрость
(с)
"Пробуждение"
Мастер был в хорошем расположении духа, и ученики решились его спросить:
- Скажи, что дало тебе Просветление? Раскрылось ли в тебе Божественное?
- Нет.
- Стал ли ты святым?
- Нет.
- Кем же тогда ты стал?
- Пробужденным.
Источник: Энтони де Мелло "Одна минута мудрости"
Мастер был в хорошем расположении духа, и ученики решились его спросить:
- Скажи, что дало тебе Просветление? Раскрылось ли в тебе Божественное?
- Нет.
- Стал ли ты святым?
- Нет.
- Кем же тогда ты стал?
- Пробужденным.
Источник: Энтони де Мелло "Одна минута мудрости"
история "Обезьяний разум":
В священном Писании Ади Грантхе есть история об охотниках и обезьянах.
Охотники знают повадки и мышление обезьян. Они берут пять или шесть горшков с узкими горлышками, чтобы только пустая рука обезьяны могла войти внутрь. Охотники кладут приманку в такие горшки и расставляют их на тропе, где путешествуют обезьяны. Обезьяны видят горшки с приманкой, засовывают внутрь руки, наполняя пригоршни, а затем стараются вытащить их. Пустые руки легко могли входить в горшки, но с приманкой объем их увеличивался, и обезьяны не могли вытащить руки. Тогда охотники и подходили. Обезьяны даже видели, как они подходят, и боялись, что их поймают, но им никогда не приходило в голову выпустить приманку, чтобы освободить руки и вынуть их из горшков. Они пытались вынуть из горшков руки с приманкой, что было невозможно. Так охотники подходили и ловили обезьян, привязывали веревки к их шеям и учили танцевать. Они заставляли их плясать в домах, и таким образом обезьяны становились вечными невольниками.
Итак, такой же случай с мирскими людьми. Мы, люди, хотя нас направляют Мастера, не хотим оставлять очень грязное и мизерное богатство этого мира. Но, можно сказать, его даже не надо оставлять. Мы не становимся беднее, дело только в разуме. Богатство дается нам лишь для пользования, а не для потворства своим желаниям.
Источник: Сант Такар Сингх "Хорошие истории делают нас хорошими"
В священном Писании Ади Грантхе есть история об охотниках и обезьянах.
Охотники знают повадки и мышление обезьян. Они берут пять или шесть горшков с узкими горлышками, чтобы только пустая рука обезьяны могла войти внутрь. Охотники кладут приманку в такие горшки и расставляют их на тропе, где путешествуют обезьяны. Обезьяны видят горшки с приманкой, засовывают внутрь руки, наполняя пригоршни, а затем стараются вытащить их. Пустые руки легко могли входить в горшки, но с приманкой объем их увеличивался, и обезьяны не могли вытащить руки. Тогда охотники и подходили. Обезьяны даже видели, как они подходят, и боялись, что их поймают, но им никогда не приходило в голову выпустить приманку, чтобы освободить руки и вынуть их из горшков. Они пытались вынуть из горшков руки с приманкой, что было невозможно. Так охотники подходили и ловили обезьян, привязывали веревки к их шеям и учили танцевать. Они заставляли их плясать в домах, и таким образом обезьяны становились вечными невольниками.
Итак, такой же случай с мирскими людьми. Мы, люди, хотя нас направляют Мастера, не хотим оставлять очень грязное и мизерное богатство этого мира. Но, можно сказать, его даже не надо оставлять. Мы не становимся беднее, дело только в разуме. Богатство дается нам лишь для пользования, а не для потворства своим желаниям.
Источник: Сант Такар Сингх "Хорошие истории делают нас хорошими"
Морской_дельфин
experienced
УЛЫБКА
Их двери были напротив. Они частенько встречались на лестничной площадке. Один проходил мимо, нахмурив лоб, и даже взглядом не удостаивал соседа. Всем своим видом он говорил: мне не до вас. Другой приветливо улыбался. С его языка уже готовы были сорваться пожелания здоровья, но, видя холодную неприступность, он опускал глаза, слова застревали в горле, а улыбка гасла.
Так проходили годы. Мелькали дни, похожие один на другой. Соседи старились. При встрече доброжелательный уже не ждал приветствия и лишь учтиво уступал дорогу. Но однажды в гости к нему приехала внучка. Она вся светилась, будто солнышко сияло в её глазах и улыбке. Когда малышка встретила угрюмого соседа, она радостно воскликнула:
— Здравствуйте!
Незнакомец остановился. Этого он никак не ожидал. На него смотрели синие, как васильки, глаза. В них было столько нежности и ласки, что этот суровый человек даже смутился. Он не умел говорить с соседями и детьми. Он привык только приказывать. Никто не смел заговаривать с ним без разрешения секретарши, а тут какая-то кнопка... Промычав что-то невнятное, он поспешил к машине, которая ожидала его у подъезда.
Когда важная персона уселась в “Мерседес”, девочка помахала вслед рукой. Угрюмый сосед сделал вид, что не заметил этого. Мало ли какая мелюзга мелькает за стеклами иномарки.
Встречались они довольно часто. Лицо девочки каждый раз озарялось радостной улыбкой, и от её неземного света у соседа становилось теплее на душе. Ему это стало нравиться, и однажды он даже кивнул в ответ на звонкое приветствие.
Вдруг встречи с малышкой прекратились. Суровый заметил, что в квартиру напротив приходит врач.
При встрече доброжелательный всё так же учтиво пропускал соседа вперёд, но был почему-то без внучки. И тут угрюмый понял, что именно её улыбки, её машущей ручонки ему теперь и не хватает. На работе его по-деловому приветствовали, вежливо улыбались, но это были совсем другие улыбки.
Так и шли однообразные, скучные дни. Однажды суровый не выдержал. Увидев соседа, он слегка приподнял шляпу, сдержанно поприветствовал его и спросил:
— А где же ваша внучка? Что-то её давно не видно.
— Она заболела.
— Вот как?.. — его огорчение было совершенно искренним.
Когда в следующий раз они встретились на площадке, угрюмый, поздоровавшись, открыл “дипломат”. Порывшись в бумагах, он достал плитку шоколада и пробормотал смущенно:
— Передайте вашей девочке. Пусть поправляется.
И торопливо засеменил к выходу. У деликатного увлажнились глаза и комок подступил к горлу. Он даже не смог поблагодарить, лишь пошевелил губами.
После этого, встречаясь, они уже говорили друг другу добрые слова, и суровый спрашивал, как себя чувствует внучка.
А когда девочка выздоровела и они встретились, малышка бросилась к соседу и обняла его. И глаза этого сурового человека увлажнились.
Борис Ганаго
Их двери были напротив. Они частенько встречались на лестничной площадке. Один проходил мимо, нахмурив лоб, и даже взглядом не удостаивал соседа. Всем своим видом он говорил: мне не до вас. Другой приветливо улыбался. С его языка уже готовы были сорваться пожелания здоровья, но, видя холодную неприступность, он опускал глаза, слова застревали в горле, а улыбка гасла.
Так проходили годы. Мелькали дни, похожие один на другой. Соседи старились. При встрече доброжелательный уже не ждал приветствия и лишь учтиво уступал дорогу. Но однажды в гости к нему приехала внучка. Она вся светилась, будто солнышко сияло в её глазах и улыбке. Когда малышка встретила угрюмого соседа, она радостно воскликнула:
— Здравствуйте!
Незнакомец остановился. Этого он никак не ожидал. На него смотрели синие, как васильки, глаза. В них было столько нежности и ласки, что этот суровый человек даже смутился. Он не умел говорить с соседями и детьми. Он привык только приказывать. Никто не смел заговаривать с ним без разрешения секретарши, а тут какая-то кнопка... Промычав что-то невнятное, он поспешил к машине, которая ожидала его у подъезда.
Когда важная персона уселась в “Мерседес”, девочка помахала вслед рукой. Угрюмый сосед сделал вид, что не заметил этого. Мало ли какая мелюзга мелькает за стеклами иномарки.
Встречались они довольно часто. Лицо девочки каждый раз озарялось радостной улыбкой, и от её неземного света у соседа становилось теплее на душе. Ему это стало нравиться, и однажды он даже кивнул в ответ на звонкое приветствие.
Вдруг встречи с малышкой прекратились. Суровый заметил, что в квартиру напротив приходит врач.
При встрече доброжелательный всё так же учтиво пропускал соседа вперёд, но был почему-то без внучки. И тут угрюмый понял, что именно её улыбки, её машущей ручонки ему теперь и не хватает. На работе его по-деловому приветствовали, вежливо улыбались, но это были совсем другие улыбки.
Так и шли однообразные, скучные дни. Однажды суровый не выдержал. Увидев соседа, он слегка приподнял шляпу, сдержанно поприветствовал его и спросил:
— А где же ваша внучка? Что-то её давно не видно.
— Она заболела.
— Вот как?.. — его огорчение было совершенно искренним.
Когда в следующий раз они встретились на площадке, угрюмый, поздоровавшись, открыл “дипломат”. Порывшись в бумагах, он достал плитку шоколада и пробормотал смущенно:
— Передайте вашей девочке. Пусть поправляется.
И торопливо засеменил к выходу. У деликатного увлажнились глаза и комок подступил к горлу. Он даже не смог поблагодарить, лишь пошевелил губами.
После этого, встречаясь, они уже говорили друг другу добрые слова, и суровый спрашивал, как себя чувствует внучка.
А когда девочка выздоровела и они встретились, малышка бросилась к соседу и обняла его. И глаза этого сурового человека увлажнились.
Борис Ганаго
woodoo654
veteran
сказка конечно хороша, жаль только , что это ... сказка. Спасибо
Дьявол любил ходить в церковь.
Он любил сиротски белые стены маленьких провинциальных церквушек, похожих на кладовки с наивной бутафорской утварью, и величественную сиреневую пыль собора Парижской Богоматери, непробиваемую лепную броню остроконечных католических костелов и хмурый загробный мрак кремлевских церквей, уткнувшихся упитанными маковками в рыхлое московское небо.
Он любил ходить туда в будни и в праздники.
Он ходил не из чувства долга, он любил...
Но больше всего Дьявол любил Киевскую Лавру.
Здесь, почему-то только здесь, переступая тяжелые ворота, он всей своей кожей ощущал, что воздух пропитан дыханием его Учителя. И этот воздух был сладок, как в детстве. И в золоте куполов, словно в зеркальной пудренице кокетки, отражалась лучезарность Его улыбки. Такой утешной, светлой и всепрощающей, вопреки всякой логике во веки веков прощающей людям все.
Но главное - небо.
Нигде в мире Дьявол не видел, чтобы голубые глаза Учителя были так близко. Так, словно он стоял перед тобой и улыбался тебе своим прозрачным, солнечным взглядом. Этим взглядом, - Дьявол всегда чувствовал это так явственно, что от желания у него сводило губы, - можно было утолить любую жажду, умыться и смыть с себя весь пепел и прах этого мира.
Дьявол давно уже не видел Учителя. Если бы он пришел к нему, Учитель конечно же принял бы его. Но никогда не стал бы смотреть на него так, как он глядел с небес на своих возлюбленных предателей и ублюдков.
Никогда. Никогда. Никогда.
Особенно теперь.
У Дьявола была депрессия. Победа не принесла ему удовлетворения. Стало скучно. Последние несколько лет Дьявол бездельничал. Ему больше нечего было делать. Кочуя по миру, он лишь угрюмо наблюдал, как люди культивируют в себе его черты и тоскливо констатировал, что герой нынешнего времени в точности списан с него. Этот герой был горд, честолюбив, умен, образован, ловок и хитер, циничен, загадочен, демоничен, талантлив, красив и сексуален. У него был жесткий острый взгляд. Он обладал грацией, живучестью и мертвой хваткой кошки. Соблазнял всех женщин, которые попадались ему под руку, стремился к богатству и власти, и достигал того и другого любой ценой. Короче, кумир ХХI века был в точности таким, каким позабытый богослов Ириней впервые описал его, Дьявола, еще в ХI веке нашей эры.
Но нынешние люди не читали старых богословов. У них были свои романы и фильмы. И эти сюжеты сводили Дьявола с ума. Он, Дьявол, стал одним из самых любимых персонажей. Ему приписывали чувство справедливости, право на высшую кару и правду последней инстанции. Его описывали лучшие писатели. Его играли лучшие актеры. Образ Князя Тьмы был загадочен, демоничен, сексуален, образован, циничен и чертовски обаятелен. Создатели фильмов и книг не сильно стремились сжить врага рода человеческого с лица Земли. Его любовно трепали по загривку, приговаривая: "Ах ты, старый проказник, наш милый мерзкий шалунишка!".
Человечество самозабвенно строило Дьяволу глазки.
Дьявол презирал людей, но ничего не мог поделать с ними, ибо они разделяли его точку зрения. Они ценили в себе только его качества и ни в грош не ставили тех, кто ими не обладал.
Дьявол стал их идеалом. Но он не разделял их идеалы.
И ему не оставалось ничего, кроме как уйти на пенсию.
Ведь невозможно причинить зло тому, кто уже причинил его себе сам.
Амен.
Часы на Крещатике пробили три часа дня и пропели: "Як тебе не любити, Києве, мій..."
Дьявол придерживался того же мнения. Киев был самым подходящим городом для Дьявола на пенсии. Весь он, до самых краев, был заполнен мутным, бездушным вакуумом медлительного бесчувствия. Его жители напоминали рыбок в аквариуме. Их неспешные, бессмысленные поступки, успокаивали нервы.
Прислонившись к стене, Дьявол долго глядел на толпу.
По тротуарам Крещатика ветер гнал мимо него листопад убогих страстей и желаний. Листопад душ... И все они были одинаково блеклыми и немощными.
Бесконечный людской поток размеренно шел мимо. Шаркали подошвы, стучали каблучки. Обрывки пустых слов тут же таяли без следа. Их глаза и лица были также пусты, как их души.
Пусто. Пусто. Пусто.
Дьявол долго пытался подобрать синоним. Но не смог.
"Пустота, ведь это же - ничего", - подумал он.
"На земле больше нет жизни. Остались дома, тела, троллейбусы. И ни одной живой души. Все они - мертвые..."
"...Нет. Мертворожденные. Ведь для того, чтобы умереть, нужно хотя бы мгновение быть живым..."
Он видел заживо сгнившие зародыши их душ, покрытые коричневой вонючей плесенью. Их души воняли равнодушием. Город смердел равнодушием до самых звезд. Люди ходили по трупам, даже не замечая этого.
Посреди Крещатика лежал человек. У него был инфаркт. Он умирал. Но люди предпочитали думать, что он пьян. Им было удобней думать так. Они шли мимо и спешно, брезгливо давили вспыхивающие в их душах искры человеколюбия, словно окурки сигарет. Каждый, кто проходил мимо умирающего, становился его убийцей.
Некоторые, особенно женщины, забрасывали на Дьявола цепкие взгляды. Высокий мужчина у стены казался им загадочным, демоничным, сексуальным и чертовски привлекательным. У них было ощущение, что он способен соблазнить любую. Их не смущал его пересохший, растрескавшийся до крови рот и острый взгляд убийцы. Они охотно бы облизали этот рот, умирающий от жажды на бледном, как пустыня, лице. Им было бы приятней помочь мужчине со взглядом убийцы, чем умирающему. А помогать умирающему было совсем неприятно.
Лежащий на асфальте умирал.
У этого человека было 3 985 убийц. 3 985 и еще одна. Девушка с неуверенными, мятущимися глазами уговаривала прохожих посетить церковное собрание. Она не смотрела на мужчину, который умирал у ее ног. А люди, не глядя, брали у нее бумажные прямоугольнички с адресом и выбрасывали их в ближайшую урну. Через два часа, раздав все пригласительные в рай, она облегченно вздохнула. В этот момент человек умер.
Дьяволу захотелось спать.
Раньше он презирал людей за их жалкие потребности: спать, есть, ходить к дантисту... Но теперь он завидовал им уже в том, что ровно треть своей жизни они проводили в состоянии беспамятства.
Дьяволу хотелось забыться.
Для этого нужно было убить кого-то и вселиться в его тело. Но убивать не хотелось. Ничего не хотелось. Хотелось спать. Хотелось покоя. Навсегда.
Стоявший у стены человек с воспаленным ртом и растрескавшимся взглядом, медленно растаял в воздухе.
Натягивая на себя валявшееся под ногами тело умершего мужчины, Дьявол невольно усмехнулся: "До чего я докатился? Веду себя, как бомж, который собирает пустые бутылки." Поднявшись с асфальта, он отряхнулся и огляделся вокруг. Как и следовало ожидать, его воскрешение не произвело на прохожих никакого впечатления.
"Да, - подумал он, - Не удивительно, что Иисус давно уже не имеет тут успеха. Кого может позабавить трюк с воскрешением, если им все равно умер человек или нет."
Он неприязненно поежился в новом теле, еще хранившем в себе остатки чужой боли. Тело было неуютным и тесным в плечах. Дьявол аккуратно натянул на свои руки кожу пальцев, завел остановившееся сердце и старательно очистил грязь с черного пальто.
Душа покойного стояла рядом и ошарашено смотрела на него.
- Че вылупилась? - огрызнулся он, - В ад!
На совести умершего было 3 986 предательств любимых, друзей, близких. И три смерти, которых он даже не заметил. Не родившийся ребенок его любовницы, сама любовница, умершая полгода спустя от заражения крови, полученного при неудачном аборте, и женщина 78 лет, которая попросила у него в магазине купить ей кусок хлеба. Он ответил, что принципиально не подает милостыню, и тут же забыл об этом. Он не помнил имя девушки, не ставшей матерью его ребенка. Он прожил жизнь, даже не заметив, что она состоит из поступков. Прожил, не живя.
Его ад начался на асфальте Крещатика и не окончится уже никогда. Минута за минутой, век за веком душа его будет гнить в беспросветном мраке одиночества. Ему придется осознать, что такое гнить заживо и быть мертвым, будучи бессмертным. Его ад будет в точности таким, какой была его жизнь.
Дьявол купил билет, сел в троллейбус и поехал в Лавру.
Спускаясь к нижним пещерам, он задрал голову и искупался в небесном взгляде Учителя, раскинувшемся над монастырем, над выцветшими под летним солнцем кронами деревьев, над мутным лезвием Днепра, над городом, испражнявшимся равнодушием.
Он подумал: "Я ничем не хуже."
Издалека этот убаюканный небом город на левом берегу казался несуществующим. Несущественным, в сравнении с бесконечным небосклоном. Спускаясь к нижним пещерам, Дьявол мечтал, как он снимет дом с садом, неподалеку от Лавры. И будет спать в саду в гамаке, чтобы, проснувшись, не видеть ничего, кроме этого голубого, незамутненного миром взгляда.
"Господи, нам обоим пора на пенсию. Поскольку и твоя любовь, и моя ненависть стали одинаково бессильны. Мы оба уже ничего не можем изменить."
Вместе с Дьяволом в церковь вошла девушка.
По ее зажатому лицу, голым ногам и непокрытой голове с несвежей побелкой волос было понятно, что она здесь впервые. Блондинка неуверенно подошла к прилавку, где продавались иконы и, протянув испуганную ладошку с тусклой мелочью, попросила у послушницы свечечку.
Она так и сказала "свечечку". Ее пальцы, с неровными ногтями, покрытыми облезшим зеленым лаком, заметно дрожали.
- Ах ты убожище! - взъерепенилась вдруг дебелая морщинистая баба, которая только что любовно отсчитав деньги, купила себе самую толстую свечу, - И не постеснялась прийти с голыми ногами в Храм Божий! Пошла отсюда!
Блондинка сжалась и отступила на шаг, как уличная собачонка на которую ни за что, ни про что замахнулись палкой. Ее стоптанный каблучок уныло тюкнул о каменную плиту. Никто из прихожан не повернул головы в их сторону.
- Иди! Иди отсюда! Кому сказала!
Это был уже крик.
Баба угрожающе засопела, испуская пары праведной, благочестивой ненависти. Тяжелые щеки и подбородок, испещренные грязью серых морщин, надвигались на испуганную девушку с неумолимостью экскаватора, выполняющего план по валу. Грузная коричневая рука сжимала толстую свечу словно милицейскую дубинку. Ей до смерти хотелось ударить по этому бледному, затравленному лицу с накрашенными губами и размозжить его в кровь. Ни отчаяние в затравленных, бездомных глазах блондинки, ни синяк на ее убогой, еще по детски острой коленке не вызывали у старухи и тени сочувствия.
Ей хотелось...
(Дьявол так явственно почувствовал эту вонь, словно стоял посреди толпы, окружающей гильотину.)
...ее убить!
Судьбы двух женщин предстали пред Дьяволом, как четко расчерченные карты дорог. Вот перекресток, а дальше их путь не долог. Старуха никогда не попадет в рай. И ее душу будут вечно гнать прочь, прочь, прочь в бесконечном мраке ада. А девушка никогда больше не придет в церковь. Сегодня вечером она опять напьется, завтра тоже, через три года спьяну попадет под машину. Все просто. Все скажут: "Сама виновата!.."
Фактически они будут правы. Ибо люди не знают...
Они знают, что им будет проще не знать об этом!
...что ни одно событие в этом мире никогда не объяснялось фактическими причинами. И ни один пешеход не попал под колеса только потому, что переходил дорогу на красный свет.
"Тебе-то что? Уж если кто здесь и имеет полное право быть равнодушным, так это ты!"
Дьявол отвернулся к стене. Там безмолвно страдала икона Божьей матери. Мария в одежде из золотой чеканки глядела на него так, словно собиралась заплакать, и младенец со старческим лицом тоже едва сдерживал слезы.
Богу было все равно, какой длины юбка у блондинки, в какой цвет покрашены ее волосы и есть ли они вообще. Он глядел на нее с бессильной любовью широко открытым голубым небом. И для того, чтобы встретится с его взглядом, девушке достаточно было только выйти из церкви и поднять голову вверх. Но она этого не сделает. Она побредет сейчас домой, глядя себе под ноги, матерясь и проклиная ту минуту, когда ей пришла в голову мысль прийти сюда. И Бог ничего не сможет изменить. Потому что наделил всех своих ублюдков, включая эту старую суку, свободной волей - правом собственноручно мостить себе ад.
"Тебе-то что?! Ведь ты же знаешь, что разница между жизнью и смертью состоит лишь в том, что при жизни еще можно что-то изменить."
Дьявол видел, как с живых людей сдирали кожу, разрезали их на куски, скрупулезно дробили им кость за костью, вливали в беспомощную, пронизанную, отчаянным страхом плоть расплавленный свинец.
"Ну и что?"
Он видел столько убитых и убийц и знал, что убийцы редко бывают хуже убитых.
"Так откуда же во мне эта дешевая человеческая сентиментальность? Ведь я знаю, что стоило бы немного изменить декорации, и эта же блондинка выгнала бы старуху со своей территории пинками под зад. Так какая разница, что сейчас больно ей?"
Икона укоризненно посмотрела на него. А небо - он видел это из открытых дверей - было таким же безмятежно голубым и недостижимым.
Для него.
Но не для них.
И дело не в том, кому сейчас больно. Как бы ни изобретательны были люди в искусстве причинять друг другу боль, любая пытка на этой земле имеет конец. В то время, как ад - бесконечен, из него нет возврата и все страдания там - навсегда, навечно, без перерыва на обед. Там нет даже паузы между двумя ударами, когда палач вновь заносит над тобой руку. Там нельзя потерять сознание от боли. Там нет ни амнистий, ни смерти, которая может положить конец этой пытке. Там только боль, беспросветная, беспредельная, каждому своя, без конца.
И потому самое страшное...
(Страшнее расплавленного свинца, которым заправляют сведенное судорогой, задыхающееся от нечеловеческой боли человеческое горло. Страшнее металлического хлыста, который за несколько часов пропарывает растерзанное тело насквозь. Страшнее асфальтного катка, который неумолимо спрессовывает обреченную плоть в слизкую кровавую лужу.)
... самое страшное, когда у тебя на глазах убивают этого чахлого, несчастного, атрофированного зародыша, именуемого душой. Зародыша, который первый и последний раз попытался открыть глаза.
"Я делал это тысячи тысяч раз. А сейчас эта женщина убивает его у меня на глазах, в то время как я стою, опустив руки, с лицом плаксивого ангела-хранителя! Определенно, мир сошел с ума..." - уныло подумал Дьявол. И вдруг ощутил внутри дано забытую боль бунта.
Боль!
Боль пробежала по его жилам подобно расплавленному свинцу, взорвала нутро. Каждый его зуб наполнился неутоленной жадной болью.
"Больно! Как мне больно-о-о!!!"
"В конце концов, - мысленно взвизгнул он. - Какого дьявола эта старая карга будет вершить у меня под носом судьбы людей?!
Только потому, что она страдает адской гордыней?
Так здесь есть некто, имеющий куда больше оснований испытывать это чувство!"
Сжимая в руках сломанную свечу, девушка уже шагнула к выходу. Но мужчина с острыми глазами загородил ей путь.
- Куда же вы? - спросил он.
Блондинка мутно посмотрела на него. Он мягко взял ее за локоть. Его взгляд сверкнул обнаженной сталью. И эта сталь была голодна.
- Вы пришли к Богу...
(Икона Божьей матери удивленно открыла глаза...)
- К Богу, а не к этой старой идиотке, - твердо сказал он, отчеканивая каждое слово.
Стоявшие рядом люди испуганно покосились в их сторону. От неожиданности старуха подпрыгнула на месте:
- Да кто ты такой!?.. - раскатисто выплюнула она. И, вдруг, вскрикнула и осеклась, порезавшись о его взгляд. Этот взгляд распарывал ей грудь, как скальпель.
Придерживая девушку за локоть, мужчина в черном пальто вплотную подошел к ощерившейся бабке и глазами вдавил ее в стену.
- Вы пришли в дом Бога, - спокойно продолжал он. - А эта женщина совершила непозволительный поступок. Она пыталась прогнать из светлого дома Господа нашего заблудшую овцу, которая наконец вернулась к своему Отцу... Отцу, который давно уже ждал здесь свое бедное, бесприютное дитя, чтобы распахнуть для него любящие объятия... И теперь Бог покарает ее за это.
(...Божья матерь открыла не только глаза, но и рот...)
Старуха стояла, вжавшись в стену. Белая, как церковная стена, истерично прижимая руки к груди. Он безжалостно посмотрел ей в глаза. И в ее расширенных от страха зрачках отразился красный мрак ада. Не зажженная свеча упала на пол.
- Бог покарает ее за это! - жестко повторил он.
(...Младенец Христос напряженно смотрел на него исподлобья. И даже висевшая рядом отрубленная голова Иоанна Крестителя любопытно приоткрыла мертвые веки...)
Старуха стала страхом. Огромным сгустком, потного трясущегося страха, прижавшегося к выбеленной стене. Одним точным ударом Дьявол вонзил взгляд в сердцевину ее зрачков. Старая женщина закричала, как бесноватая и, вцепившись обломанными ногтями себе в горло, грузно рухнула на пол.
Служба оборвалась, как лопнувшая струна.
В нос ударил острый запах наэлектризованной тишины и паленого мяса.
Дьявол молча добил свою жертву взглядом.
Насмерть.
- Помните, Бог любит вас и никому не даст вас в обиду, - сказал он блондинке. - Пойдите, и поставьте ему за это вашу свечу.
Девушка глядела на него. Ее невидящий взгляд вдруг распахнулся, словно двери темницы. Дьявол чувствовал, как сейчас от его слов в этой затюканной, сжатой в бессильный кулачок душе загорается огонь. Видел, как озаряется изнутри ее серая кожа. Вокруг столпились люди. Улыбнувшись, он выпустил локоть девушки и повернулся к ним. Люди в ужасе таращились на лежавший у его ног, почерневший труп старухи. У этих людей не было лиц. От страха их черты побелели и лица превратились в бессмысленные белые пятна.
- Что случилось? - отрывисто спросил худенький священник с невнятными бегающими яблочками глаз. Его взгляд трусливо старался оббежать острые глаза Дьявола. С их острия все еще капала кровь.
- Грешницу постигла божья кара. - спокойно пояснил ему Дьявол.
- Что? - испуганно переспросил священник. Он надеялся, что ослышался. Его личико с кислой бородкой, скукожилось от ужаса и стало похоже на плохо общипанную дохлую курицу.
- То есть, как это что?! - тяжело ответил Дьявол. - Как это что?!
И хотя их отделяло не меньше пяти метров, священник явственно почувствовал, как мужчина в черном пальто положил свою огромную руку ему на плечо.
- Грешницу постигла божья кара, - повторил он. Его учтивость была угрожающей. - Вы что, не верите, что всех грешников настигает божья кара?
В ответ священник только испуганно замотал головой и попятился назад, стараясь сбросить со своего плеча эту невыносимо тяжелую длань. "Я схожу с ума... Так не бывает!" - обреченно подумал он, чувствуя, что водоворот невозможного затягивает его все глубже и глубже.
- Вы, служитель церкви, не верите, что всех грешников постигает божья кара!!!
Голос дьявола неожиданно стал гулкий, как удар колокола. И каждое слово било наотмашь, словно пощечина.
- Вы, служитель церкви, не верите?!
Это была угроза.
Голос стал громогласным. Он заполнил собой все пространство маленькой церкви, подобно штормовой волне единым махом, накрывшей хрупкую шлюпку. Голос заливал уши, глаза, рот, проникал вовнутрь. А где-то там, под плитами каменного пола, раздался рев. Смертельный рев разъяренного зверя.
- ВЫ НЕ ВЕРИТЕ!!!
- Верю!!! - истошно заорал священник. И, вонзив пальцы в серебряный крест на своей груди, заломил руки к небу и рухнул на колени. - Господи, прости нас грешных!
- Господи, прости нас грешных! - взвыли окружающие, грузно падая на пол. Их лбы глухо застучали об пол, как гнилые арбузы.
Грянула оглушающая тишина. Стало так тихо, что Дьявол услышал дыхание своего Учителя. И шорох его теплой ласковой ладони, которой он погладил своих испуганных детей по их поникшим головам. И шепот...
- Он простит вас, - с сожалением сказал Дьявол и отвернулся.
У него было чувство, будто он только что изнасиловал себя сам.
Но почему-то стало легче.
Выйдя на улицу, он зажмурился от слепящего света. Потом резко запрокинул подбородок вверх и открыл глаза.
Учитель смотрел на него своим безоблачным синим взглядом и улыбался...
ЕМУ?!
"Я и не знал, что у тебя есть чувство юмора, - буркнул Дьявол. И, помолчав, усмехнулся ему в ответ растрескавшимися бледными губами.
"Еще немного и я не выдержу, и пойду в проповедники, - сказал он, - Похоже, я единственный на земле, кто все еще верит в Бога."
"В конце концов, - добавил он про себя, - после выхода на пенсию, каждый заводит себе какое-нибудь дурацкое хобби.".
Он любил сиротски белые стены маленьких провинциальных церквушек, похожих на кладовки с наивной бутафорской утварью, и величественную сиреневую пыль собора Парижской Богоматери, непробиваемую лепную броню остроконечных католических костелов и хмурый загробный мрак кремлевских церквей, уткнувшихся упитанными маковками в рыхлое московское небо.
Он любил ходить туда в будни и в праздники.
Он ходил не из чувства долга, он любил...
Но больше всего Дьявол любил Киевскую Лавру.
Здесь, почему-то только здесь, переступая тяжелые ворота, он всей своей кожей ощущал, что воздух пропитан дыханием его Учителя. И этот воздух был сладок, как в детстве. И в золоте куполов, словно в зеркальной пудренице кокетки, отражалась лучезарность Его улыбки. Такой утешной, светлой и всепрощающей, вопреки всякой логике во веки веков прощающей людям все.
Но главное - небо.
Нигде в мире Дьявол не видел, чтобы голубые глаза Учителя были так близко. Так, словно он стоял перед тобой и улыбался тебе своим прозрачным, солнечным взглядом. Этим взглядом, - Дьявол всегда чувствовал это так явственно, что от желания у него сводило губы, - можно было утолить любую жажду, умыться и смыть с себя весь пепел и прах этого мира.
Дьявол давно уже не видел Учителя. Если бы он пришел к нему, Учитель конечно же принял бы его. Но никогда не стал бы смотреть на него так, как он глядел с небес на своих возлюбленных предателей и ублюдков.
Никогда. Никогда. Никогда.
Особенно теперь.
У Дьявола была депрессия. Победа не принесла ему удовлетворения. Стало скучно. Последние несколько лет Дьявол бездельничал. Ему больше нечего было делать. Кочуя по миру, он лишь угрюмо наблюдал, как люди культивируют в себе его черты и тоскливо констатировал, что герой нынешнего времени в точности списан с него. Этот герой был горд, честолюбив, умен, образован, ловок и хитер, циничен, загадочен, демоничен, талантлив, красив и сексуален. У него был жесткий острый взгляд. Он обладал грацией, живучестью и мертвой хваткой кошки. Соблазнял всех женщин, которые попадались ему под руку, стремился к богатству и власти, и достигал того и другого любой ценой. Короче, кумир ХХI века был в точности таким, каким позабытый богослов Ириней впервые описал его, Дьявола, еще в ХI веке нашей эры.
Но нынешние люди не читали старых богословов. У них были свои романы и фильмы. И эти сюжеты сводили Дьявола с ума. Он, Дьявол, стал одним из самых любимых персонажей. Ему приписывали чувство справедливости, право на высшую кару и правду последней инстанции. Его описывали лучшие писатели. Его играли лучшие актеры. Образ Князя Тьмы был загадочен, демоничен, сексуален, образован, циничен и чертовски обаятелен. Создатели фильмов и книг не сильно стремились сжить врага рода человеческого с лица Земли. Его любовно трепали по загривку, приговаривая: "Ах ты, старый проказник, наш милый мерзкий шалунишка!".
Человечество самозабвенно строило Дьяволу глазки.
Дьявол презирал людей, но ничего не мог поделать с ними, ибо они разделяли его точку зрения. Они ценили в себе только его качества и ни в грош не ставили тех, кто ими не обладал.
Дьявол стал их идеалом. Но он не разделял их идеалы.
И ему не оставалось ничего, кроме как уйти на пенсию.
Ведь невозможно причинить зло тому, кто уже причинил его себе сам.
Амен.
Часы на Крещатике пробили три часа дня и пропели: "Як тебе не любити, Києве, мій..."
Дьявол придерживался того же мнения. Киев был самым подходящим городом для Дьявола на пенсии. Весь он, до самых краев, был заполнен мутным, бездушным вакуумом медлительного бесчувствия. Его жители напоминали рыбок в аквариуме. Их неспешные, бессмысленные поступки, успокаивали нервы.
Прислонившись к стене, Дьявол долго глядел на толпу.
По тротуарам Крещатика ветер гнал мимо него листопад убогих страстей и желаний. Листопад душ... И все они были одинаково блеклыми и немощными.
Бесконечный людской поток размеренно шел мимо. Шаркали подошвы, стучали каблучки. Обрывки пустых слов тут же таяли без следа. Их глаза и лица были также пусты, как их души.
Пусто. Пусто. Пусто.
Дьявол долго пытался подобрать синоним. Но не смог.
"Пустота, ведь это же - ничего", - подумал он.
"На земле больше нет жизни. Остались дома, тела, троллейбусы. И ни одной живой души. Все они - мертвые..."
"...Нет. Мертворожденные. Ведь для того, чтобы умереть, нужно хотя бы мгновение быть живым..."
Он видел заживо сгнившие зародыши их душ, покрытые коричневой вонючей плесенью. Их души воняли равнодушием. Город смердел равнодушием до самых звезд. Люди ходили по трупам, даже не замечая этого.
Посреди Крещатика лежал человек. У него был инфаркт. Он умирал. Но люди предпочитали думать, что он пьян. Им было удобней думать так. Они шли мимо и спешно, брезгливо давили вспыхивающие в их душах искры человеколюбия, словно окурки сигарет. Каждый, кто проходил мимо умирающего, становился его убийцей.
Некоторые, особенно женщины, забрасывали на Дьявола цепкие взгляды. Высокий мужчина у стены казался им загадочным, демоничным, сексуальным и чертовски привлекательным. У них было ощущение, что он способен соблазнить любую. Их не смущал его пересохший, растрескавшийся до крови рот и острый взгляд убийцы. Они охотно бы облизали этот рот, умирающий от жажды на бледном, как пустыня, лице. Им было бы приятней помочь мужчине со взглядом убийцы, чем умирающему. А помогать умирающему было совсем неприятно.
Лежащий на асфальте умирал.
У этого человека было 3 985 убийц. 3 985 и еще одна. Девушка с неуверенными, мятущимися глазами уговаривала прохожих посетить церковное собрание. Она не смотрела на мужчину, который умирал у ее ног. А люди, не глядя, брали у нее бумажные прямоугольнички с адресом и выбрасывали их в ближайшую урну. Через два часа, раздав все пригласительные в рай, она облегченно вздохнула. В этот момент человек умер.
Дьяволу захотелось спать.
Раньше он презирал людей за их жалкие потребности: спать, есть, ходить к дантисту... Но теперь он завидовал им уже в том, что ровно треть своей жизни они проводили в состоянии беспамятства.
Дьяволу хотелось забыться.
Для этого нужно было убить кого-то и вселиться в его тело. Но убивать не хотелось. Ничего не хотелось. Хотелось спать. Хотелось покоя. Навсегда.
Стоявший у стены человек с воспаленным ртом и растрескавшимся взглядом, медленно растаял в воздухе.
Натягивая на себя валявшееся под ногами тело умершего мужчины, Дьявол невольно усмехнулся: "До чего я докатился? Веду себя, как бомж, который собирает пустые бутылки." Поднявшись с асфальта, он отряхнулся и огляделся вокруг. Как и следовало ожидать, его воскрешение не произвело на прохожих никакого впечатления.
"Да, - подумал он, - Не удивительно, что Иисус давно уже не имеет тут успеха. Кого может позабавить трюк с воскрешением, если им все равно умер человек или нет."
Он неприязненно поежился в новом теле, еще хранившем в себе остатки чужой боли. Тело было неуютным и тесным в плечах. Дьявол аккуратно натянул на свои руки кожу пальцев, завел остановившееся сердце и старательно очистил грязь с черного пальто.
Душа покойного стояла рядом и ошарашено смотрела на него.
- Че вылупилась? - огрызнулся он, - В ад!
На совести умершего было 3 986 предательств любимых, друзей, близких. И три смерти, которых он даже не заметил. Не родившийся ребенок его любовницы, сама любовница, умершая полгода спустя от заражения крови, полученного при неудачном аборте, и женщина 78 лет, которая попросила у него в магазине купить ей кусок хлеба. Он ответил, что принципиально не подает милостыню, и тут же забыл об этом. Он не помнил имя девушки, не ставшей матерью его ребенка. Он прожил жизнь, даже не заметив, что она состоит из поступков. Прожил, не живя.
Его ад начался на асфальте Крещатика и не окончится уже никогда. Минута за минутой, век за веком душа его будет гнить в беспросветном мраке одиночества. Ему придется осознать, что такое гнить заживо и быть мертвым, будучи бессмертным. Его ад будет в точности таким, какой была его жизнь.
Дьявол купил билет, сел в троллейбус и поехал в Лавру.
Спускаясь к нижним пещерам, он задрал голову и искупался в небесном взгляде Учителя, раскинувшемся над монастырем, над выцветшими под летним солнцем кронами деревьев, над мутным лезвием Днепра, над городом, испражнявшимся равнодушием.
Он подумал: "Я ничем не хуже."
Издалека этот убаюканный небом город на левом берегу казался несуществующим. Несущественным, в сравнении с бесконечным небосклоном. Спускаясь к нижним пещерам, Дьявол мечтал, как он снимет дом с садом, неподалеку от Лавры. И будет спать в саду в гамаке, чтобы, проснувшись, не видеть ничего, кроме этого голубого, незамутненного миром взгляда.
"Господи, нам обоим пора на пенсию. Поскольку и твоя любовь, и моя ненависть стали одинаково бессильны. Мы оба уже ничего не можем изменить."
Вместе с Дьяволом в церковь вошла девушка.
По ее зажатому лицу, голым ногам и непокрытой голове с несвежей побелкой волос было понятно, что она здесь впервые. Блондинка неуверенно подошла к прилавку, где продавались иконы и, протянув испуганную ладошку с тусклой мелочью, попросила у послушницы свечечку.
Она так и сказала "свечечку". Ее пальцы, с неровными ногтями, покрытыми облезшим зеленым лаком, заметно дрожали.
- Ах ты убожище! - взъерепенилась вдруг дебелая морщинистая баба, которая только что любовно отсчитав деньги, купила себе самую толстую свечу, - И не постеснялась прийти с голыми ногами в Храм Божий! Пошла отсюда!
Блондинка сжалась и отступила на шаг, как уличная собачонка на которую ни за что, ни про что замахнулись палкой. Ее стоптанный каблучок уныло тюкнул о каменную плиту. Никто из прихожан не повернул головы в их сторону.
- Иди! Иди отсюда! Кому сказала!
Это был уже крик.
Баба угрожающе засопела, испуская пары праведной, благочестивой ненависти. Тяжелые щеки и подбородок, испещренные грязью серых морщин, надвигались на испуганную девушку с неумолимостью экскаватора, выполняющего план по валу. Грузная коричневая рука сжимала толстую свечу словно милицейскую дубинку. Ей до смерти хотелось ударить по этому бледному, затравленному лицу с накрашенными губами и размозжить его в кровь. Ни отчаяние в затравленных, бездомных глазах блондинки, ни синяк на ее убогой, еще по детски острой коленке не вызывали у старухи и тени сочувствия.
Ей хотелось...
(Дьявол так явственно почувствовал эту вонь, словно стоял посреди толпы, окружающей гильотину.)
...ее убить!
Судьбы двух женщин предстали пред Дьяволом, как четко расчерченные карты дорог. Вот перекресток, а дальше их путь не долог. Старуха никогда не попадет в рай. И ее душу будут вечно гнать прочь, прочь, прочь в бесконечном мраке ада. А девушка никогда больше не придет в церковь. Сегодня вечером она опять напьется, завтра тоже, через три года спьяну попадет под машину. Все просто. Все скажут: "Сама виновата!.."
Фактически они будут правы. Ибо люди не знают...
Они знают, что им будет проще не знать об этом!
...что ни одно событие в этом мире никогда не объяснялось фактическими причинами. И ни один пешеход не попал под колеса только потому, что переходил дорогу на красный свет.
"Тебе-то что? Уж если кто здесь и имеет полное право быть равнодушным, так это ты!"
Дьявол отвернулся к стене. Там безмолвно страдала икона Божьей матери. Мария в одежде из золотой чеканки глядела на него так, словно собиралась заплакать, и младенец со старческим лицом тоже едва сдерживал слезы.
Богу было все равно, какой длины юбка у блондинки, в какой цвет покрашены ее волосы и есть ли они вообще. Он глядел на нее с бессильной любовью широко открытым голубым небом. И для того, чтобы встретится с его взглядом, девушке достаточно было только выйти из церкви и поднять голову вверх. Но она этого не сделает. Она побредет сейчас домой, глядя себе под ноги, матерясь и проклиная ту минуту, когда ей пришла в голову мысль прийти сюда. И Бог ничего не сможет изменить. Потому что наделил всех своих ублюдков, включая эту старую суку, свободной волей - правом собственноручно мостить себе ад.
"Тебе-то что?! Ведь ты же знаешь, что разница между жизнью и смертью состоит лишь в том, что при жизни еще можно что-то изменить."
Дьявол видел, как с живых людей сдирали кожу, разрезали их на куски, скрупулезно дробили им кость за костью, вливали в беспомощную, пронизанную, отчаянным страхом плоть расплавленный свинец.
"Ну и что?"
Он видел столько убитых и убийц и знал, что убийцы редко бывают хуже убитых.
"Так откуда же во мне эта дешевая человеческая сентиментальность? Ведь я знаю, что стоило бы немного изменить декорации, и эта же блондинка выгнала бы старуху со своей территории пинками под зад. Так какая разница, что сейчас больно ей?"
Икона укоризненно посмотрела на него. А небо - он видел это из открытых дверей - было таким же безмятежно голубым и недостижимым.
Для него.
Но не для них.
И дело не в том, кому сейчас больно. Как бы ни изобретательны были люди в искусстве причинять друг другу боль, любая пытка на этой земле имеет конец. В то время, как ад - бесконечен, из него нет возврата и все страдания там - навсегда, навечно, без перерыва на обед. Там нет даже паузы между двумя ударами, когда палач вновь заносит над тобой руку. Там нельзя потерять сознание от боли. Там нет ни амнистий, ни смерти, которая может положить конец этой пытке. Там только боль, беспросветная, беспредельная, каждому своя, без конца.
И потому самое страшное...
(Страшнее расплавленного свинца, которым заправляют сведенное судорогой, задыхающееся от нечеловеческой боли человеческое горло. Страшнее металлического хлыста, который за несколько часов пропарывает растерзанное тело насквозь. Страшнее асфальтного катка, который неумолимо спрессовывает обреченную плоть в слизкую кровавую лужу.)
... самое страшное, когда у тебя на глазах убивают этого чахлого, несчастного, атрофированного зародыша, именуемого душой. Зародыша, который первый и последний раз попытался открыть глаза.
"Я делал это тысячи тысяч раз. А сейчас эта женщина убивает его у меня на глазах, в то время как я стою, опустив руки, с лицом плаксивого ангела-хранителя! Определенно, мир сошел с ума..." - уныло подумал Дьявол. И вдруг ощутил внутри дано забытую боль бунта.
Боль!
Боль пробежала по его жилам подобно расплавленному свинцу, взорвала нутро. Каждый его зуб наполнился неутоленной жадной болью.
"Больно! Как мне больно-о-о!!!"
"В конце концов, - мысленно взвизгнул он. - Какого дьявола эта старая карга будет вершить у меня под носом судьбы людей?!
Только потому, что она страдает адской гордыней?
Так здесь есть некто, имеющий куда больше оснований испытывать это чувство!"
Сжимая в руках сломанную свечу, девушка уже шагнула к выходу. Но мужчина с острыми глазами загородил ей путь.
- Куда же вы? - спросил он.
Блондинка мутно посмотрела на него. Он мягко взял ее за локоть. Его взгляд сверкнул обнаженной сталью. И эта сталь была голодна.
- Вы пришли к Богу...
(Икона Божьей матери удивленно открыла глаза...)
- К Богу, а не к этой старой идиотке, - твердо сказал он, отчеканивая каждое слово.
Стоявшие рядом люди испуганно покосились в их сторону. От неожиданности старуха подпрыгнула на месте:
- Да кто ты такой!?.. - раскатисто выплюнула она. И, вдруг, вскрикнула и осеклась, порезавшись о его взгляд. Этот взгляд распарывал ей грудь, как скальпель.
Придерживая девушку за локоть, мужчина в черном пальто вплотную подошел к ощерившейся бабке и глазами вдавил ее в стену.
- Вы пришли в дом Бога, - спокойно продолжал он. - А эта женщина совершила непозволительный поступок. Она пыталась прогнать из светлого дома Господа нашего заблудшую овцу, которая наконец вернулась к своему Отцу... Отцу, который давно уже ждал здесь свое бедное, бесприютное дитя, чтобы распахнуть для него любящие объятия... И теперь Бог покарает ее за это.
(...Божья матерь открыла не только глаза, но и рот...)
Старуха стояла, вжавшись в стену. Белая, как церковная стена, истерично прижимая руки к груди. Он безжалостно посмотрел ей в глаза. И в ее расширенных от страха зрачках отразился красный мрак ада. Не зажженная свеча упала на пол.
- Бог покарает ее за это! - жестко повторил он.
(...Младенец Христос напряженно смотрел на него исподлобья. И даже висевшая рядом отрубленная голова Иоанна Крестителя любопытно приоткрыла мертвые веки...)
Старуха стала страхом. Огромным сгустком, потного трясущегося страха, прижавшегося к выбеленной стене. Одним точным ударом Дьявол вонзил взгляд в сердцевину ее зрачков. Старая женщина закричала, как бесноватая и, вцепившись обломанными ногтями себе в горло, грузно рухнула на пол.
Служба оборвалась, как лопнувшая струна.
В нос ударил острый запах наэлектризованной тишины и паленого мяса.
Дьявол молча добил свою жертву взглядом.
Насмерть.
- Помните, Бог любит вас и никому не даст вас в обиду, - сказал он блондинке. - Пойдите, и поставьте ему за это вашу свечу.
Девушка глядела на него. Ее невидящий взгляд вдруг распахнулся, словно двери темницы. Дьявол чувствовал, как сейчас от его слов в этой затюканной, сжатой в бессильный кулачок душе загорается огонь. Видел, как озаряется изнутри ее серая кожа. Вокруг столпились люди. Улыбнувшись, он выпустил локоть девушки и повернулся к ним. Люди в ужасе таращились на лежавший у его ног, почерневший труп старухи. У этих людей не было лиц. От страха их черты побелели и лица превратились в бессмысленные белые пятна.
- Что случилось? - отрывисто спросил худенький священник с невнятными бегающими яблочками глаз. Его взгляд трусливо старался оббежать острые глаза Дьявола. С их острия все еще капала кровь.
- Грешницу постигла божья кара. - спокойно пояснил ему Дьявол.
- Что? - испуганно переспросил священник. Он надеялся, что ослышался. Его личико с кислой бородкой, скукожилось от ужаса и стало похоже на плохо общипанную дохлую курицу.
- То есть, как это что?! - тяжело ответил Дьявол. - Как это что?!
И хотя их отделяло не меньше пяти метров, священник явственно почувствовал, как мужчина в черном пальто положил свою огромную руку ему на плечо.
- Грешницу постигла божья кара, - повторил он. Его учтивость была угрожающей. - Вы что, не верите, что всех грешников настигает божья кара?
В ответ священник только испуганно замотал головой и попятился назад, стараясь сбросить со своего плеча эту невыносимо тяжелую длань. "Я схожу с ума... Так не бывает!" - обреченно подумал он, чувствуя, что водоворот невозможного затягивает его все глубже и глубже.
- Вы, служитель церкви, не верите, что всех грешников постигает божья кара!!!
Голос дьявола неожиданно стал гулкий, как удар колокола. И каждое слово било наотмашь, словно пощечина.
- Вы, служитель церкви, не верите?!
Это была угроза.
Голос стал громогласным. Он заполнил собой все пространство маленькой церкви, подобно штормовой волне единым махом, накрывшей хрупкую шлюпку. Голос заливал уши, глаза, рот, проникал вовнутрь. А где-то там, под плитами каменного пола, раздался рев. Смертельный рев разъяренного зверя.
- ВЫ НЕ ВЕРИТЕ!!!
- Верю!!! - истошно заорал священник. И, вонзив пальцы в серебряный крест на своей груди, заломил руки к небу и рухнул на колени. - Господи, прости нас грешных!
- Господи, прости нас грешных! - взвыли окружающие, грузно падая на пол. Их лбы глухо застучали об пол, как гнилые арбузы.
Грянула оглушающая тишина. Стало так тихо, что Дьявол услышал дыхание своего Учителя. И шорох его теплой ласковой ладони, которой он погладил своих испуганных детей по их поникшим головам. И шепот...
- Он простит вас, - с сожалением сказал Дьявол и отвернулся.
У него было чувство, будто он только что изнасиловал себя сам.
Но почему-то стало легче.
Выйдя на улицу, он зажмурился от слепящего света. Потом резко запрокинул подбородок вверх и открыл глаза.
Учитель смотрел на него своим безоблачным синим взглядом и улыбался...
ЕМУ?!
"Я и не знал, что у тебя есть чувство юмора, - буркнул Дьявол. И, помолчав, усмехнулся ему в ответ растрескавшимися бледными губами.
"Еще немного и я не выдержу, и пойду в проповедники, - сказал он, - Похоже, я единственный на земле, кто все еще верит в Бога."
"В конце концов, - добавил он про себя, - после выхода на пенсию, каждый заводит себе какое-нибудь дурацкое хобби.".
Морской_дельфин
experienced
сказка конечно хороша, жаль только , что это ... сказка. СпасибоВ каждой сказке есть доля истины. Давайте верить в хорошее и делать мир чуточку Добрее и лучше!
Морской_дельфин
experienced
РОЗОВЫЙ САД
Однажды крестьянин, никогда не видевший роз, но много слышавший об этих прекрасных цветах, узнал, что за городом есть розовый сад и решил пойти посмотреть на это чудо. Однако, придя в сад, он обнаружил в нём только колючие кусты. «Что за садовник здесь работает? — подумал он. — Разве в таких условиях может вырасти что-то хорошее?» И он решил исправить положение. Взяв садовые ножницы, он срезал все «колючие кустарники» и уже собирался было начать их выкорчёвывать, как пришёл садовник, который, увидев происходящее, закричал:
— Что ты делаешь, безумный!
— Как что? Разве не видишь, помогаю тебе очистить сад от колючих зарослей, чтобы они не мешали расти твоим розам,— недоумённо сказал крестьянин.
— Глупец,— воскликнул садовник, — ты же чуть не погубил их. Ведь эти колючие кустарники и есть розы.
Часто люди любят спешить с выводами и «рубить с плеча». Ведь точно так, не разобравшись, можно выкорчевать и розу из души человека.
Однажды крестьянин, никогда не видевший роз, но много слышавший об этих прекрасных цветах, узнал, что за городом есть розовый сад и решил пойти посмотреть на это чудо. Однако, придя в сад, он обнаружил в нём только колючие кусты. «Что за садовник здесь работает? — подумал он. — Разве в таких условиях может вырасти что-то хорошее?» И он решил исправить положение. Взяв садовые ножницы, он срезал все «колючие кустарники» и уже собирался было начать их выкорчёвывать, как пришёл садовник, который, увидев происходящее, закричал:
— Что ты делаешь, безумный!
— Как что? Разве не видишь, помогаю тебе очистить сад от колючих зарослей, чтобы они не мешали расти твоим розам,— недоумённо сказал крестьянин.
— Глупец,— воскликнул садовник, — ты же чуть не погубил их. Ведь эти колючие кустарники и есть розы.
Часто люди любят спешить с выводами и «рубить с плеча». Ведь точно так, не разобравшись, можно выкорчевать и розу из души человека.
Так и есть:дьявол любит храмы и он искренне верит в Бога,зная Его.Жаль,что не все люди могут это понять...
притча о Ходже Насреддине "Несправедливость":
В чайхану вошёл монах и заявил: «Мой учитель велел мне возвестить людям, что человечество до тех пор не достигнет совершенства, пока люди, не испытавшие на себе несправедливости, не будут так же нетерпимо относиться к ней, как те, кто в действительности испытал её».
Эти слова на мгновение поразили всех собравшихся. Затем Насреддин сказал: «А мне мой учитель говорил, что никто не должен относиться нетерпимо к чему бы то ни было до тех пор, пока он не убедится, что предполагаемая несправедливость действительно является несправедливостью, а не скрытым благом!»
Источник: И.Шах "Подвиги несравненного Муллы Насредина"
В чайхану вошёл монах и заявил: «Мой учитель велел мне возвестить людям, что человечество до тех пор не достигнет совершенства, пока люди, не испытавшие на себе несправедливости, не будут так же нетерпимо относиться к ней, как те, кто в действительности испытал её».
Эти слова на мгновение поразили всех собравшихся. Затем Насреддин сказал: «А мне мой учитель говорил, что никто не должен относиться нетерпимо к чему бы то ни было до тех пор, пока он не убедится, что предполагаемая несправедливость действительно является несправедливостью, а не скрытым благом!»
Источник: И.Шах "Подвиги несравненного Муллы Насредина"
Дом Бирбала
Индийская притча
Шёл однажды Бирбал по своим делам, и повстречался ему какой-то человек, который обратился к нему:
— Вы случайно не знаете, как найти дом Бирбала?
Видно, он не знал Бирбала в лицо.
Бирбал рассказал незнакомцу, как найти его дом, и пошёл себе дальше. А незнакомец, расспрашивая по дороге встречных, пришёл к нему домой. Но там ему сказали, что хозяина нет, и предложили подождать его.
Вскоре Бирбал вернулся. Незнакомец, узнав его, очень удивился, особенно когда слуги сказали, что это и есть хозяин.
— Так это вы объясняли мне дорогу? — спросил незнакомец, сам себе не веря.
— Да, это был я, — ответил Бирбал.
— Почему же вы не сказали, кто вы?
— Потому что ты меня об этом не спрашивал. Ты спросил: как найти дом Бирбала? Я и объяснил. Спроси ты меня, как найти Бирбала, я бы сказал, что я и есть Бирбал.
Незнакомец смутился, кое-как изложил своё дело и поспешно ушёл.
Источник: Путь к Мудрости: Акбар и Бирбал (51)
(с)
Индийская притча
Шёл однажды Бирбал по своим делам, и повстречался ему какой-то человек, который обратился к нему:
— Вы случайно не знаете, как найти дом Бирбала?
Видно, он не знал Бирбала в лицо.
Бирбал рассказал незнакомцу, как найти его дом, и пошёл себе дальше. А незнакомец, расспрашивая по дороге встречных, пришёл к нему домой. Но там ему сказали, что хозяина нет, и предложили подождать его.
Вскоре Бирбал вернулся. Незнакомец, узнав его, очень удивился, особенно когда слуги сказали, что это и есть хозяин.
— Так это вы объясняли мне дорогу? — спросил незнакомец, сам себе не веря.
— Да, это был я, — ответил Бирбал.
— Почему же вы не сказали, кто вы?
— Потому что ты меня об этом не спрашивал. Ты спросил: как найти дом Бирбала? Я и объяснил. Спроси ты меня, как найти Бирбала, я бы сказал, что я и есть Бирбал.
Незнакомец смутился, кое-как изложил своё дело и поспешно ушёл.
Источник: Путь к Мудрости: Акбар и Бирбал (51)
(с)
Определённый час
Христианская притча
Странник, придя в наваррскии городок Сан-Мартин-де-Ункс, отыскал женщину, у которой хранились ключи от красивой старинной церкви в романском стиле.
И она была так любезна, что поднялась по крутым узким улочкам и открыла храм.
Тьма и тишина, царившие там, взволновали странника. Он вступил в беседу со своей провожатой и посетовал, что хотя на дворе полдень, красивейшие фрески на стенах рассмотреть нельзя.
— Они видны только на рассвете, — отвечала та. — Легенда гласит, что строители этого собора хотели этим внушить нам одну истину: Господь, чтобы явиться нам во всей славе своей, всегда избирает для этого определённый час.
Источник: Коэльо П. Мактуб
(с)
Христианская притча
Странник, придя в наваррскии городок Сан-Мартин-де-Ункс, отыскал женщину, у которой хранились ключи от красивой старинной церкви в романском стиле.
И она была так любезна, что поднялась по крутым узким улочкам и открыла храм.
Тьма и тишина, царившие там, взволновали странника. Он вступил в беседу со своей провожатой и посетовал, что хотя на дворе полдень, красивейшие фрески на стенах рассмотреть нельзя.
— Они видны только на рассвете, — отвечала та. — Легенда гласит, что строители этого собора хотели этим внушить нам одну истину: Господь, чтобы явиться нам во всей славе своей, всегда избирает для этого определённый час.
Источник: Коэльо П. Мактуб
(с)
ТОП 5
1
3
4