И тогда я спрашивал в лоб: ребята, а что произошло в нашей стране между 1911 и 1921 годом? Мне казалось, наводящий вопрос расставит все по своим местам… Но ответом было сначала молчание, а потом что-то вроде: «царя убили, вместо него стал Ленин, СССР образовался». При этом дети не были исторически неграмотными — они прекрасно знали, что происходило в нашей стране с июня 1941-го по май 1945-го, и многое могли рассказать в деталях. Только не про революцию и уж тем менее про Гражданскую войну…

И я понял, что эта картина идеально вписывается в то глобальное историческое полотно, которое рисует нам телевидение наперебой с «Военно-историческим обществом» доктора (на данный момент) исторических наук Мединского.

Была самая лучшая в мире российская империя, которая уверенно шагала от победы к победе, а ей завидовали и ее ненавидели коварные англосаксы и внутренние враги либералы. Потом эти гады убили царя, возникло замешательство и какой-то Ленин.

Но очень скоро Ленина сменил Сталин, империю — СССР, и зашагала страна от новых побед к еще более новым, на фоне некоторых, надо признать, репрессий и перегибов, к вящей ненависти все тех же проклятых англосаксов и либералов.

Потом опять враги, краткая смута и Ельцин… ну а дальше вы знаете.

И все бы ничего — ну кто-то не может найти на карте Австралию, кто-то не знает формулу бензола, а кто-то имеет смутные представления о 1917-м годе. Все бы ничего, но если мы как общество, как народ не делаем выводы из собственной истории, мы обречены на ее повторение.

Можно сколько угодно заклинать самих себя и друг друга «только не надо больше революций», но чтобы их действительно больше не было, надо хотя бы постараться понять, отчего они бывают.

Почему и в 1917-м, и в 1991-м еще недавно всемогущая власть оказалась слепой, бессильной и всем надоевшей? Почему ни в том, ни в другом случае на ее защиту не поднялся ни один из записных охранителей и патриотов, счет которым велся на миллионы?

Рассказ о безошибочном и безупречном Николае, которого сменил после краткого недоразумения такой же Сталин, ответить на эти вопросы просто не позволяет. Он, что самое печальное, мешает их даже задать.

Летом этого года я впервые оказался в Берлине и среди прочих достопримечательностей сходил в Германский исторический музей. Мне было очень интересно, как представлен там трагический двадцатый век.

Прячут ли немцы позорные и страшные страницы своей истории: не так уж и много народу погибло, да и сами были виноваты?

Пытаются ли оправдаться: зато автобаны строили и порядок был? Нет, конечно, такого я от музея не ожидал. Но можно было подумать, что нацистский период истории будет представлен просто черной полосой, без малейшей попытки анализа. Вот мерзавцы, вот жертвы, вот подведена черта…

Вовсе нет. В музее рассказана история становления и укрепления нацизма. Как получилось, что значительное число граждан проголосовало за нацистов и в дальнейшем поддерживало их? Как из обычных бюргеров делали садистов и убийц? Музей погружает тебя в атмосферу кризиса ранних тридцатых с его безработицей и борьбой партий, с неуверенностью в будущем и тоской по утраченным территориям… И ты понимаешь, почему немцы сделали такой выбор. А дальше — видишь, как манипулировала ими пропаганда, как расчеловечивала евреев и политических противников прежде, чем отправить их в газовые камеры.

Ты видишь, как страшный режим может соседствовать с обычной повседневностью и даже массовым энтузиазмом… И ты начинаешь понимать, как это работает и чем заканчивается. А значит, тебе не захочется это повторять.

Да, свои музеи есть и в Москве, и в других российских городах. Только не знаю, водят ли у нас школьные экскурсии в музей Гулага или хотя бы музей Революции (ныне — музей современной истории России)? Пытаются ли учителя рассуждать о причинах исторических процессов, а не просто расставлять однозначные оценки: патриоты — хорошо, либералы — плохо? Судя по моим ученикам-подросткам — нет.

А ведь сделать это очень просто. Мы на одном из занятий по риторике сравнили два знаменитых плаката: «ты записался добровольцем?» (красные) и «отчего вы не в армiи?» (белые). Два русских человека в почти одинаковых позах призывают встать в их ряды, но делают это очень по-разному.

А потом сравнили две речи, Троцкого и Деникина, посвященных одной теме — возрождению единой и великой России. Как, оказывается, много было общего у двух сторон, и как они при этом были различны…

И можно сделать осторожный вывод о том, что красные победили, в том числе, и потому, что обещали больше, конкретней, доходчивей и большему количеству людей.

А заодно и задуматься, как соотносятся эффективность пропаганды и ее честность и какие тут возникают этические проблемы…

Мне хочется надеяться, что подростки, которые однажды задумаются о таких вещах, не падут жертвами примитивной пропаганды «на той единственной Гражданской», которая идет в России с незапамятных времен с некоторыми перерывами.