Царь зверей
Чему можно научиться у директора Новосибирского зоопарка
Ростислава Шило в Новосибирске знает не только каждый тигр, орангутан и медведь, но и любой житель города. Он — директор зоопарка. В просторечии Эйнштейн или Будулай, потому что похож: постоянно курит «Беломор» и ведет себя как ребенок — в свои семьдесят может даже показать кому-нибудь язык. Ему все позволено. Потому что Шило — царь. Ну и что ж, что только царь зверей, у других и этого нет.
Андрей Молодых

23 марта 2011, №11 (189) размер текста: aaa
Мяу! Мяу! Мяуууу! — это не кот, это директор Новосибирского зоопарка разговаривает с гепардом, у которого сейчас послеобеденная пробежка вдоль сугробов. На улице градусов десять мороза, но африканская кошка чувствует себя среди сосен и снега вполне комфортно.
Зимой по зоопарку Шило перемещается на своем УАЗе «Патриот»: обходить 61 гектар владений ему долго и холодно. Но летом ходит пешком, потому что народу много.
Директор зоопарка высунул свою белую косматую голову из окна автомобиля и мяукает, гепард принюхивается к клубам дыма его беломорины. Диалог не клеится.
— О чем вы хотите с ним поговорить? — пытаюсь я уловить скрытый смысл этой сцены.
— Мяу, — не унимается Шило.
— Вы уверены, что он вас понимает?
— Конечно, понимает, только говорить не хочет. Гепард на белом снегу вообще сказка. Где увидишь гепарда на снегу? Только в Новосибирском зоопарке, — директор выпрыгивает из машины и бежит вдоль вольера. Гепард бежит рядом. Добежав до угла, они долго стоят, о чем-то мяукают, потом расходятся.

Наплевательское отношение к человечеству
Сосед гепарда — белый уссурийский тигр. Ростислав Шило стучит по прутьям его клетки. Тигр трется о березу, очарованный грациозной походкой тигрицы, хотя одним ухом и ведет на директора.
— Мальчик! Мальчик! — с тигром директор зоопарка почему-то общается по-человечески.
Мальчик продолжает раскачивать дерево. Шило пытается надавить на чувства:
— Иди быстро! А то уеду. Пойдешь?
Уловка срабатывает. В два прыжка Мальчик оказывается рядом с рукой директора. Кажется, одно игривое движение челюстями — и интервью закончится. Но Шило не торопится убирать руку. Он размашисто чешет тигра «за ушком», со стороны это напоминает покраску забора.
— Хитрая морда! — довольно кричит Шило. — Ой ты хороший, Мальчик! Хороший.
Расчувствовавшийся Мальчик падает спиной в сугроб и растягивается метра на три рядом с директором, намекая, что неплохо бы почесать и «животик». Я стою неподалеку от места этого дружеского общения и понимаю, какая между мной и Шило пропасть — три шага до тигра. Но седой лохматый мужик с «Беломором» в зубах даже не думает о таких пустяках, он пригибается и, аккомпанируя себе нескончаемым кашлем курильщика, скачет обратно в машину. Зверь в восторге от его маневра привстает на задние лапы и чуть ли не машет на прощание лапой.
— Балдежно? — спрашивает наигравшийся директор.
Слово «балдежно» так же неотделимо от его образа, как «Беломор», буйная седая шевелюра, желтые от никотина усы и уазик. Все это — бесперебойная прямая трансляция послания «Пошли все в жопу!». И дело тут вовсе не в наплевательском отношении к человечеству, просто «кто не с ним, тот против него». В зоопарке хозяин — он. И люди, и звери принимают эти правила.
— Не боитесь, что тигр вам руку откусит?
— Не, — отмахивается Шило вместо ожидаемого пространного рассуждения о храбрости.
— А вы вообще чего-нибудь боитесь?
— Уколов и кровь из вены брать, — директор вставляет в зубы очередную папиросу. — Еще кровь из пальца боюсь. По-моему, ужасно страшно.
Классическое признание бойца спецназа. За свои семьдесят с хвостиком Шило сдавал кровь всего один раз.
— Вы не похожи на директора, — пытаюсь я задеть его самолюбие.
Он довольно пыхтит папиросой:
— А как должен выглядеть директор?
— Ну, пиджак, галстук, солидный вид и прочее.
— Пиджак у меня где-то есть и даже галстук со зверями, но я их не ношу. Я в костюме постоянно чувствую себя дураком.
— И машина у вас не директорская. Или УАЗ специально для журналистов, а в гараже «мерседес» стоит?
— Да надо мной все смеются. — Ему явно нравится, что он не такой, как все. — Всю жизнь езжу на уазике. В тех местах, где я охочусь, на другой машине не проедешь.
Пересказывать наш спор о том, может ли директор зоопарка охотиться, абсолютно бессмысленно. Главный аргумент Шило — «Я охочусь, потому что люблю зверей».
— А че? — рассуждает он. — Охотник — это же не убийца какой-то. Это любитель природы, который ни свет ни заря, часа в два, садится в лодку, плывет, чучела ставит, встречает рассвет… Солнце всходит, утки летят…
— А нельзя встретить рассвет и никого не убить?
— Когда мы корову убиваем на мясокомбинате, никто же не говорит про убийство. Почему-то если охотник, то сразу какой-то изверг. Охота — это по крайней мере честный поединок, а не просто забой скота.
Директором зоопарка Ростислав Шило работает уже сорок лет. Сначала зоопарк был тесным нагромождением клеток с животными. Его тоже любили, но скорее по инерции: не каждый день в Новосибирске увидишь что-нибудь экзотическое. После распада Союза директору удалось выбить под парк большой участок земли — каким-то чудом эта территория рядом с ботаническим садом досталась не браткам и не мошенникам.
Строительство нового зоопарка началось в 1993-м со скульптурной группы динозавров. Они и сейчас стоят на центральной аллее. Ростислав Шило утверждает, что доисторические звери воссозданы в натуральную величину.
За десять лет старый зоопарк постепенно полностью перебрался на новое место. В городе его любят все. Секрет успеха почти аномальный: Шило просто недостаточно сильно мешали. В итоге администрация Новосибирска получила образцово-показательный объект, которым в случае чего можно прикрыться, а горожане — место, где можно отдохнуть всей семьей.

Депутат желает извиниться
«У депутата не должно быть дел значимых и незначительных — решать нужно все и с полной отдачей» — так написано в газете «Дела и люди», которую Шило издает как свой депутатский отчет перед избирателями. Противоречивость его не исчерпывается любовью к охоте: он с удовольствием рассказывает, как терпеть не может чиновников и тупые законы, хотя сам — депутат горсовета от «Единой России».
Читаю газету. На первой полосе портрет депутата Шило в костюме и при галстуке. Галстук действительно со зверями. От болтающего с тиграми директора зоопарка не осталось даже лохматой шевелюры и прокуренных усов. Депутат Шило уважает Путина, не любит коммунистов и старается избавить свой родной район от ларьков.
— Вам-то чем ларьки не угодили?
— Страшные они. К тому же это рассадник торговли всякой дрянью вроде наркотиков.
— Это еще доказать надо.
— Ничего не надо доказывать. Срок аренды закончится — и убрать. Без них лучше будет.
Продолжаю читать «Дела и люди». Депутат Шило перечисляет качества, которые он считает в людях самыми ценными: честность, порядочность, человечность, любовь к природе.
— Среди депутатов честность и порядочность часто встречаются?
Шило кашляет и поджигает очередную папиросу:
— Большинство приходят в депутаты решать какие-то свои личные вопросы.
— Вы, конечно, не такой?
— Я не решаю свои вопросы, только общественные.
— Зачем вы вообще в депутаты пошли?
— У меня получается пробивать различные вещи, у других — нет. Вот и пошел, чтобы людям помочь.
У него действительно получается. Шило упертый и живет по своей правде и по своим законам. Но не совсем в России. Его страна — зоопарк. Здесь он и директор, и царь зверей, и премьер-министр, и президент. Он прекрасно понимает, что какие-то проблемы ему решать проще, чем другим: за ним полтора миллиона довольных посетителей в год. Шило уверяет, что в мире всего три зоопарка, которые себя окупают: один в Сан-Диего, другой еще где-то, а третий — в Новосибирске. Это хороший козырь.
На последней полосе газеты попадается замечательный текст: «Хочу попросить прощения у людей за то, что не получилось произвести ремонт [внутриквартальной дороги] и в этом году. Новосибирцы вынуждены бить ноги о крупные камни щебня. Не зная всей предыстории проблемы, можно подумать, что депутат целых два года бездействовал». Но заканчивается все позитивно — в 2011-м дороге быть.
Сразу понимаешь, за что люди любят Шило. Мудрый, как кентавр, директор зоопарка знает простой секрет: он умеет извиняться.

Объединение медведей
В зоопарке две звездные пары: орангутаны Захар и Бату и белые медведи Кай и Герда. Летом толпы народа разрываются между двумя вольерами. У каждой пары своя веб-камера — следить за их жизнью можно непрерывно из любой точки мира, был бы интернет. Медведей (по-шиловски ударение делается именно на последнем слоге) недавно рассадили, чтобы не размножались раньше времени. Теперь директору звонят гневные горожане и требуют медвежьего воссоединения. Срочно едем проверять, как у медведей дела. В первой клетке обнаруживаем белую мохнатую гору — от тоски по любимой Кай в последнее время только и делает, что спит.
— Да, все-таки соединять надо, — соглашается с мнением города Шило. — Разъединили их, а они скучают.
— А когда в зоопарке начинается брачный период?
— Да у нас круглый год брачный период. Они с директора пример берут. Это у вас в Москве от времени года любовь зависит. А у нас всегда пожалуйста. Чем зимой еще заниматься? Темнеет рано, холодно. Поэтому мы в Сибири любовью занимаемся круглый год.
Несколько лет назад в зоопарке случился казус: тигр покрыл львицу. Это был не научный эксперимент — просто от чувств. Хищников переводили из одного помещения в другое, и на время они оказались в одной клетке. Тем, у кого есть опыт жизни в общаге, даже не надо объяснять, как могут скреститься два существа, которые в природе никогда друг с другом не пересекались. В итоге на свет появились лигры.
Ростислав Шило не любит об этом говорить. С научной точки зрения лигры не представляют никакого интереса: обычные гибриды, тупиковая ветвь развития. Директор зоопарка с гораздо большим энтузиазмом рассказывает о том, как у него в неволе плодятся никому не интересные соколы-балобаны. Но лигры уже стали городской легендой. Народ до сих пор приходит поглазеть на диковинную зверушку. Мы тоже хотим видеть лигра.
Гибрида зовут Зита. Шило бегает вокруг вольера Зиты и прячется за сугробами. Лигрица прижимается животом к протоптанной дорожке и ерзает задними лапами, это чем-то напоминает игру кошки с мышкой. Прыжок — и вот уже они оба, директор и огромная кошка, трутся друг о друга у прутьев клетки. Вокруг них мигом собираются посетители зоопарка с фотоаппаратами. Шило привлекает их внимание не меньше, чем лигр. Он тоже местный аттракцион — гибрид ребенка с пожилым человеком, непонятный окружающим, но по-своему гармоничный.
— Вам нравится с ней играть?
— А че, балдежно!
— Не стесняетесь резвиться как ребенок?
— Ты понимаешь, человек должен до конца своих дней оставаться ребенком. Только в этом случае он остается нормальным человеком. Я и с людьми по-детски обращаюсь.
Шило начинает кашлять и достает новую беломорину.

О роли палки в мировой истории
В последнее время Ростислав Шило увлекся поиском своих корней — обнаружил у себя в роду сплошные дворянские фамилии. Только о «Шило» никакой информации нет. Говорит, что архивы в Питере на «Ч» и «Ш» сгорели.
Своим потомкам он готовит не менее увлекательную родословную. Сосчитать всех его жен мы так и не решились. Разобраться, где дети, а где внуки, тоже смогли не сразу. Младшей дочери Тане еще тринадцать. Она уже спорит с братом — средним сыном директора Андреем, кто будет заведовать зоопарком. Андрей заканчивает последний курс экономического факультета.
— Ты уже понял, как быть директором зоопарка? — спрашиваю я его.
— Нужно научиться подходить к тигру. Очень трудно его не бояться. Я пока тренируюсь.
— И долго еще тренироваться?
— Ну, я еще молодой. Надеюсь, годам к сорока научусь.
Подойти к тигру — идеальный тест на профпригодность, не менее сложный, чем операция на сердце. В стране Шило власть передается по наследству, и для этого должен быть свой обряд. Это не бунт против нашей государственной системы, ведь звери голосовать не умеют, у них демократии нет.
— Вы как к монархии относитесь? — спрашиваю я у директора и депутата. — Говорят, что русским всегда царь нужен.
— Россия без царя жить не может, — хрипло кашляет Шило. — По-другому у нас не получается. Работать ни хрена никто не хочет. Их надо заставлять работать из-под палки, раз они так не хотят. При царе-батюшке народ почему работал? Потому что палка была. Как только нет палки — все, работать перестают.
— В зоопарке тоже?
— Если что-то быстро надо сделать, я беру лопату и вместе со всеми делаю. Лопата — тоже палка.
— А как думаете, у нас в стране дела легче делать через друзей-знакомых или по-честному?
— По-честному вряд ли. Если простой человек придет — я по себе знаю, — то будет ходить месяцами и стоять в очереди. А если к тебе все нормально относятся, то легче решить какой-то вопрос. Я вот звоню друзьям, если бывает, что чиновник не понимает. В обществе ведь что главное иметь? Вес. Все уже знают мой характер дурной и думают: «Ну на фиг, с Шило лучше не связываться».
— Почему же вы, как депутат, не измените мир к лучшему?
— Потому что кто у нас главный в стране? Завскладом! Раньше был завскладом — и до сих пор. Хотя сейчас уже меньше.
— А кто сейчас завскладом?
— Каждый чиновник, от которого зависит подпись: даст или не даст. Всегда можно найти тысячу законов, которые скажут «не положено», и одновременно тысячу законов, которые скажут, что положено. Так оно было и будет. От этого уходить сложно. Вот где палка нужна.

Не все любят Шило
Обезьяны и прокуроры Шило не любят. Последние даже заводили на него уголовное дело. И все из-за его характера.
Как-то в зоопарк поступила партия конфискованных на границе птиц. Как и полагается, изъятую живность определили в зоопарк. Через какое-то время птицы размножились. А потом поступило постановление отдать балобанов в частную фирму.
— Потом бы в этой фирме написали, что это они у них размножились, и увезли бы на продажу в Эмираты, — поясняет директор зоопарка.
— И что вы сделали?
— Я их выпустил, — Шило улыбается и держит паузу. — Нарушил все законы: я не имел права, это не моя собственность.
— А зачем?
— Хрен бы они их получили! — предельно точно не отвечает на вопрос Шило.
— И чем все закончилось?
— Уголовное дело завели, а как потом они его закрыли, я сам не знаю. Как завели, так и закрыли. — Шило замолкает, таинственно раздувая усы.
С обезьянами все намного сложнее. Мы идем по зимнему вольеру. За стеклом шуршат бумагой орангутаны Захар и Бату. Бумага — вовсе не мусор, она предназначена для повышения разнообразия среды. Это приемы из сферы психологии животных. Например, станет Захарке грустно и тоскливо торчать за стеклом, он встанет, порвет немного бумагу, разовьет чуть-чуть мелкую моторику — и ему полегчает. Все-таки близость этого вида к человеку очень заметна.
— Наша задача не в том, чтобы выяснять, кто от кого произошел, — директор зоопарка старательно избегает разговора о происхождении видов. — Человеку сейчас нужно больше заботиться о том, чтобы не превратиться обратно в обезьяну.
Шило прижимается лицом к стеклу. Захар вставил в рот две морковки и пытается поделиться ими с директором. Стекло, конечно, мешает. Вокруг директора снова собирается толпа посетителей. Одни его фотографируют, другие подходят и благодарят за зоопарк. Между тем в клетке начинается семейная разборка: к Захару подходит Бату и отталкивает его в сторону, после чего пытается стукнуть директора в нос. Хорошо, что там стекло.
— Злится на меня, — объясняет Шило.
— За что?
— А я их пересаживал.
Идем мимо клетки с львятами. Они совсем маленькие, поэтому тоже находятся в зимнем вольере. Посетители следуют за директором по пятам.
— Вот львята, — говорит Шило. — В этом месяце родились.
— В прошлом, — поправляет его посетительница. — Они на день старше моих внуков. Хочу вас поблагодарить за это прекрасное место.
Шило стесняется и тащит нас на второй этаж к мандрилу. Обезьяна подскакивает к директору и начинает скалить зубы.
Спрашиваю:
— Этому-то что не нравится?
— Тоже злится. У него был диабет, из-за которого он ослеп. Э! Не трогай его!— директор стучит по стеклу злобному мандрилу, который пытается укусить другую обезьяну. — Ну вот, он ослеп, а у меня друг, Черных Валерка из микрохирургии глаза, он говорит: «Давай прооперируем и хрусталики вставим». Ну и вставили. Впервые в мире сделали операцию. И теперь он видит. Но с искусственными хрусталиками.
— А злится, потому что больно было?
— Злится за то, что его усыпляли. Там еще послеоперационный период…
— В больницу оперировать возили?
— Там запрещено. Мы в ветеринарную клинику все оборудование перевезли, там и операцию сделали.
— И как быстро зрение вернулось?
— Да как… Проснулся — и все видит.
Мандрил противоречив, как человек: и видит, и ненавидит. По мнению директора зоопарка, в мире людей все ненамного сложнее, чем в мире зверей. Основной показатель счастья и благополучия — повышение рождаемости. Например, гепард, с которым мяукает Шило, потомства не заводит. И проблема вовсе не в сибирских морозах. В брачный период гепарду нужно гоняться за самкой, у которой овуляция начнется лишь при определенной скорости. Значит, вольер мал и его нужно увеличить. И Шило этим займется. Задача всех людей в мире — разгоняться на своих местах до необходимой скорости, а задача всех директоров в мире — создавать условия для разгона. Иначе не будет ни счастья, ни благополучия, ни овуляции.
Напротив входа в зоопарк висит плакат. Директор Шило читает вслух:
— Все живое на земле имеет право на жизнь. Природа принадлежит всем. Любите, берегите ее, — он довольно затягивается и резюмирует: — И вот такую хренотень я пишу.
А что? Балдежно