По мнению бывшего зампреда ЦБ РФ Сергея Алексашенко, сегодня в падении рубля виноваты не столько спекулянты, сколько фундаментальные факторы. Подробности он рассказал в интервью Business FM
Бывший заместитель председателя правления Центрального банка России Сергей Алексашенко.

Российская валюта в моменте сегодня установила новые исторические максимумы. Евро на торгах доходил до отметки в 71,5 рубля, доллар достигал 57,6 рубля. В целом, тенденция падения нацвалюты продолжается. В ЦБ во всем винят спекулянтов, в частности, речь может идти о крупных банках и корпорациях.
Как спасти рубль? В интервью Business FM бывший зампред Центрального банка России Сергей Алексашенко рассказал о том, каким он видит выход из сложившегося кризиса. По словам Алексашенко, в девальвации сегодня виноваты не столько спекулянты, сколько фундаментальные факторы. Одной из основных причин ослабления рубля, по мнению экономиста, являются и западные санкции.
Сергей Владимирович, сейчас идет обсуждение, кто виноват и что делать с девальвацией. Вроде бы, официальные лица, которые говорят о спекулянтах, не отрицают наличия фундаментальных факторов, но, с другой стороны, говорят, что рубль теперь очень недооценен, что это как раз результат действий спекулянтов. Люди рыночной ориентации, даже банкиры, они по-своему признают, что спекулятивная воронка существует и увеличивает размах девальвации. Но если все-таки сопоставить эти два фактора, даже без всяких дискуссий — хорошо спекуляция или плохо, если их сопоставить и оценить вклад каждого фактора, то, что происходит сейчас, как они выглядят, на ваш взгляд?
Сергей Алексашенко:Еще полтора месяца назад, где-нибудь в середине, в конце октября я считал, что основная составляющая девальвации рубля — это спекулятивная игра на рынке. Но сегодня ситуация достаточно быстро меняется, и я считаю, что фундаментальные факторы играют доминирующую роль. Если бы полтора месяца назад я бы сказал, что 80 на 20, 70 на 30 в пользу спекулянтов, то сегодня строго наоборот — может быть, 20 на 80 в пользу фундаментальных факторов. Мне кажется, то, что я услышал от президента в его послании, и то, что я слышу от экономических наших чиновников, говорит о том, что либо они боятся об этом говорить, либо они не очень хорошо понимают критичность тех изменений, которые случились, в первую очередь, это падение нефтяных цен. Нефтяные цены упали примерно на 40%, и если они останутся 65 долларов за баррель в течение всего следующего года, то это примерно 120 млрд потери российской экспортной выручки. Это почти одна четверть российского экспорта — 27-28%, и это означает, что платежный баланс был сбалансирован, импорт должен упасть на такую же величину. Есть единственный способ сократить импорт — поднять обменный курс рубля, то есть снизить курс рубля, повысить курс доллара. Но все было бы ничего, потому что, скажем, в 2009 году российский импорт упал на те же самые 120 млрд, но там, правда, экономика упала на 10%, и все понимали, почему это происходит. Там было что-то естественное, и движение рубля было гораздо слабее. Но здесь в дополнение к ценам на нефть нужно еще добавить западные санкции. Здесь они начинают оказываться ключевым фактором, вторым элементом, потому что по всем оценкам в следующем году от 80 до 100 млрд долларов российским банкам и компаниям нужно будет наличными деньгами заплатить по внешним долгам. Получается, что 120 млрд по экспорту падение выручки, 80-100 млрд по платежам по долгу, плюс еще отток капитала. То есть давление на платежный баланс России настолько катастрофически выросло, что, конечно, здесь фундаментальные факторы играют решающую роль. А в России много умных людей, которые умеют считать вперед также, как и я, и которые понимают, что если им платить в четвертом квартале 2015 года, то ничего хорошего с долларом за это время не случится, что лучше купить его сегодня и держать долларовую позицию.
Хотел бы, чтобы вы, как бывший центральный банкир, оценили действия ЦБ в этой очень сложной ситуации. В порядке провокации приведу вам цитату, с Сергеем Глазьевым мы тоже беседовали. Он вовсе, кстати, не какие-то драконовские меры предлагал. Например, вспоминал, что Геращенко в 1998 году, когда возглавил ЦБ в период девальвации, тут же не то, что ограничил валютные операции банков, а зафиксировал валютную позицию, чтобы с утра на собственном счету банка было не больше валюты, чем вечером. В интересах клиентов — пожалуйста, а в собственных интересах просто не можешь. На ваш взгляд, сейчас такая мера могла бы действовать?
Сергей Алексашенко: Первое, что я скажу, я не завидую сегодняшнему ЦБ. В моем понимании, у него ситуация сложнее, чем в 98-м году, как это ни парадоксально звучит. В 98-м было понятно, что нужно делать, было понятно, какие решения нужно принимать, все было в руках властей. Сегодня ситуация складывается совершенно по-другому. Честно говоря, мне кажется, что нынешняя команда ЦБ, знаете, есть такое выражение, делает слишком мало и слишком поздно. То есть они идут вдогонку за ситуацией, а идя вдогонку, вы никогда не решите те проблемы, которые перед вами стоят, вам нужно идти с опережением. Второе, что, например, касается этой идеи Глазьева, знаете, вот все эти попытки обмануть рынок, сказать, что мы вас будем контролировать и регулировать, они иллюзорны. На самом деле, банкам совсем необязательно держать деньги на своем счету, они могут создавать, 1200 праправнучек, на счетах которых будут лежать эти деньги.
Которые будут выглядеть клиентами.
Сергей Алексашенко:Конечно, которые будут выглядеть клиентами. Правнучки ВТБ будут держать счета в Сбербанке, правнучки Сбербанка будут держать счета в ВТБ, они договорятся об этом. Мне кажется, что Сергей Глазьев, на самом деле, забывает ключевой элемент, что было в 98-м году. В 98-м году было абсолютно свободное плаванье рубля, после 1 сентября, когда ЦБ окончательно ушел с рынка. И Геращенко не пытался интервенировать валюту, там валюты не было. Геращенко даже, наоборот, в тот момент потихонечку прикупал валюту на рынке. И, на самом деле, рубль сбалансировался сам собой. Если посмотреть на динамику сентября, октября, ноября, то видно, что он сначала поколебался, уходил чуть ли не за 20, а потом где-то на уровне 12 стабилизировался, и потихонечку с того уровня начал ползти дальше. Поэтому все эти разговоры о том, что можно какими-то административными мерами ограничить реальные и фундаментальные факторы, для меня это смешно. Как это ни страшно звучит и для ЦБ, и для политических властей, единственный способ — дать рублю полную свободу и понять, на каком уровне достигается новое равновесие.
Да, тогда возникает, как мы назвали у себя на радиостанции, ситуация «черного квадрата». У нас есть четыре угла: девальвация — первый угол, уход капитала — второй, можно назвать это бегством, необходимость погашения долгов на Запад — третий и четвертый — повышение кредитной ставки и кредитное сжатие, в результате которого экономика, реальный сектор оказываются без доступа к каким бы то ни было денежным ресурсам. Речь уже идет не об инвестиционных проектах, понятно, что под те процентные ставки, которые сейчас в России существуют, это просто нереально, но даже во многих случаях на оборотные средства, на поддержание операционной деятельности. Я не драматизирую ситуацию?
Сергей Алексашенко: Я бы сказал, вы ее недостаточно драматизируете. Мне кажется, что в вашем «черном квадрате» я либо добавил бы пятый угол, либо что-то заменил.
Извините, превратится в «черную дыру» тогда.
Сергей Алексашенко:Или в черную звезду. Мне кажется, что есть еще один ключевой элемент, опять возвращаюсь к 98-му году, те решения 17 августа, за которые досталось по полной программе, которые до сих пор кто-то пытается критиковать, они преследовали вполне определенную, четкую цель — расчистить экономическое пространство, создать инструменты балансирования экономики и дать экономике вздохнуть. То есть мы, принимая те решения, рассчитывали абсолютно четко на экономические законы, экономические механизмы, и они сработали. Российская промышленность начала расти в ноябре 98-го года, после чего потихонечку все начало дышать, несмотря на то, что цены на нефть оставались низкими еще полтора года. Мне кажется, что в сегодняшней ситуации ключевой вопрос — а что хотят сделать власти? В чем состоит цель их политики, на какие стимулы, на какие рычаги они надеются? Они хотят административно-бюрократическими инструкциями ускорить нашу экономику? Не получится. Они хотят еще год кошмарить малый бизнес? Слушайте, да за 15-й год экономика окончательно войдет в штопор. Мне кажется, что пятой стороной нашего квадрата или, не знаю, дырой в нашем «черном квадрате», является отсутствие доверия бизнеса, в меньшей степени пока населения к власти. Бизнес не понимает, что делает власть. Экономика не чувствует никаких стимулов. И в этой ситуации никакие бюрократические инструкции не помогут. Главное, это власть должна для себя сформулировать, какую задачу они решают и какими инструментами они хотят добиться решения этих задач. И пока они для себя не ответят на этот вопрос, пока они не объяснят свою логику обществу, бизнесу, экономике, мне кажется, что наш «черный квадрат» или «черная дыра» будут только расширяться в размерах.
Я, говоря об этом квадрате, говорил только о финансовой системе, потому что то, о чем сейчас говорит бизнес, это, конечно, деофшоризация. Но если вернуться именно к финансовой ситуации. На мой взгляд, две основные темы. Одна — деофшоризация, а другая — это реальная деятельность, потому что финансовый голод в экономике наступает, в том числе, в результате повышения учетной ставки. На ваш взгляд, какие есть позитивные моменты в повышении учетной ставки? Негативные понятны.
Сергей Алексашенко: Мне кажется, что все-таки ситуация настолько плоха, что, откровенно говоря, нет экономических инструментов. Сейчас ставку можно повышать, можно понижать, но уже поздно влиять на экономическую ситуацию. Скажем, валютная спекуляция, это когда я говорил, в октябре спекулянты играли более значимую роль в девальвации рубля, там повышением ставки это можно было остановить. Сегодня, когда играют фундаментальные факторы, повышение ставки не имеет никакого значения. Какая разница, если рубль девальвируется со скоростью 15% в месяц. 100% — да, можно запретить финансирование, просто сказать: «Стоп, ребят, остановитесь, одумайтесь».
Это, знаете, когда-то был такой разговор в 98-м году во время кризиса, где я работал, людям не очень платили деньги и пришел начальник и сказал: «Что значит нет денег? Продавайте доллары». Вот примерно так сказать всем субъектам экономики, да?
Сергей Алексашенко:Да, да, да, сказать — ребята, стоп, живем по-новому. Рубли дорогие, мы отвечаем за стабильность национальной валюты, поэтому рубли будут дорогие, если они вам, действительно нужны, берите их под такую цену. Думайте, либо хранить доллары, которые вам ничего не дают, в банках, либо продавайте их и живите. Но опять ведь скажу, это лишь маленький элемент, это не есть ключевое. Можно стабилизировать ситуацию на валютном рынке, можно ее сделать более спокойной, но это не изменит того фундаментального факта, что экономика замедляется, а инвестиции снижаются. К сожалению, это ключевая долгоиграющая проблема для российской экономики.
Сергей Владимирович, завершая, о таких широких проблемах. Сейчас еще есть ощущение, как у населения, так и у руководителей предприятий, что они в крайне сложной финансовой ситуации находятся. Все-таки, ваш взгляд, что следовало бы делать сейчас ЦБ и Минфину для того, чтобы избежать некоего финансового шока, который просто может очень тяжелые последствия иметь?
Сергей Алексашенко: Объясните, что вы хотите сделать — нет другого способа. Понимаете, когда триггером для объявления девальвации в 98-м году стал факт, что население побежало и стало покупать доллары, которая была существенно выше официального курса, после этого ЦБ сказал: все, население встало против нас, мы не готовы защищаться. Вы хотите защищать рубль, вы хотите делать девальвацию спокойной? Сделайте деньги дорогими. Сделайте, чтобы верили в рубль. Когда рубль стоит 10%, а все понимают, что он падает с гораздо большей скоростью, в рубль никто не верит. Все, у кого есть сбережения, у кого есть экономическое мышление, чего говорить о тех людях, у которых нет сбережений, у них другая логика поведения, для них это как обсуждение, есть ли жизнь на Марсе — их это не касается. А вот те люди, у которых есть деньги, те люди, которые умеют считать, понимают, что когда рубль обесценивается с колоссальной скоростью, а процентные ставки по рублю 10% по депозитам, какой смысл хранить рубль? Для начала рубль нужно сделать нацвалютой, которая достойна. К сожалению, другого способа, чем повышение процентных ставок, нет. Сначала надо всем дать понять новую реальность, всем нужно объяснить, что рубль — это деньги, рубль — это валюта, в которую можно верить, а после этого уже нормализовывать ситуацию.
Политически, на ваш взгляд, это возможно или нет? Потому что все, о чем вы говорите, по модели напоминает 91-й год, либерализацию цен, когда правительство Гайдара ограничило денежное предложение. Ну, не будет у людей денег, и цены пойдут вниз. Но выдержать эту политику физически было невозможно, и поэтому она развалилась.
Сергей Алексашенко: Нет, послушайте, в 92-м году Гайдар не имел контроля над ЦБ, а у ЦБ точно не было политики сдерживания денежной эмиссии. Там деньги лились рекой, и в этом была проблема неудачи реформы 92-го года. В экономике не бывает чудес, и искать особый российский путь в деле макроэкономической ситуации бессмысленно, нет его. Есть некий экономический закон, как законы физики, по которым живет наша планета, других пока не имеется. Проблема состоит, на мой взгляд, в том, что в нынешней команде руководителя ЦБ нет людей с опытом кризиса, не то, что 98-го года или 91-го, людей с опытом кризиса 2008-го. Они все должны учиться на своих ошибках. К сожалению, опять я повторюсь, они делают слишком мало и слишком поздно. А того, что нужно повторять какие-то решения, которые Россия делала, не знаю, в 92-м, в 98-м, в 2005-м, в 2008-м или Бразилия, или Аргентина, или Турция делали в каком-то году, это не означает, что эти решения неправильные.
Подводя итог, могу ли я сформулировать ваш, скажем так, рецепт, именно в финансовой сфере, которая сейчас самая больная, как шоковая терапия для национальной валюты?
Сергей Алексашенко: Шоковая терапия для национальной валюты и шоковая терапия для руководства ЦБ и политического руководства с целью восстановления доверия к себе. Им тоже нужно прочистить мозги, потому что если они будут сидеть только в своих кабинетах и принимать умные решения, выпускать умные пресс-релизы или заумные пресс-релизы, ничего не изменится. Бизнес должен им поверить. Без доверия к власти, экономической власти, денежным властям ничего не изменится, даже повышение ставки не поможет.

Уоррен Баффетт как-то сказал, что, когда приходит отлив, становится видно, кто купался голым. Для нашей экономики отливом служит падение цен на нефть. В начале сентября баррель Brent стоил $100, спустя месяц — $90, а теперь — $70, причем на этой неделе цена опускалась до $67.

Отлив обнажил все слабые места российской экономики, которые чиновники до последнего старались прикрывать словесными интервенциями или просто не замечать. Нефть дешевела, но суть их комментариев не менялась: это, конечно, неприятно, но временно — так что переживем, ведь резервы у нас о-го-го какие, а там цены вернутся к $90-100, госинвестиции поддержат экономику, цены удержит ФАС, ну а что до обвалившегося рубля — так это дело рук спекулянтов и паникеров, ажиотаж спадет, и рубль укрепится.

Эксперты уже два года предупреждают о практически неизбежной стагнации экономики, а после введения санкций — и о рецессии. Но Минэкономразвития раз за разом переписывало макропрогноз, постепенно ухудшая показатели и все же всякий раз получая рост ВВП по итогам 2014 и 2015 гг. Бюджет-2015 сверстан из средней цены в $97. Президент Владимир Путин в середине октября говорил, что в цене «$80 или чуть выше» не заинтересован никто из серьезных игроков, так что цена скоро «выровняется, скорректируется». Президент крупнейшей нефтяной компании страны, государственной «Роснефти», Игорь Сечин (утративший возможность влиять на принятие основных государственных решений) неделю назад допустил падение цены до $60 — такой она может быть до середины 2015 г., а по итогам года он прогнозирует $70-75. В сентябре он говорил, что и $90 за баррель — хорошая цена, а неделю назад — что «цена в $60 нас тоже устраивает».

По мере приближения к этому уровню проблемы проявляются все отчетливей. Сначала курс рубля: отлив превратил его свободное плавание в свободное падение. Можно называть поведение курса как угодно и сколько угодно говорить о том, что он недооценен. Но происходящее отражается в котировках любого обменника.

Далее — инфляция: она уже почти 9%. Чиновники по-прежнему отказываются признавать даже возможность двузначного роста цен, но Минэкономразвития все же повысило прогноз на следующий год до 7,5%.

И наконец, рецессия: по представленному вчера макропрогнозу, спад начинается в этом квартале, а в 2015 г. ВВП сократится на 0,8% после роста на 0,6% в 2014-м.

Из-за кошмарного бизнес-климата инвестиции снизятся еще сильней, а выручавший в последние годы потребительский спрос на этот раз не поможет: растущая инфляция и снижающиеся реальные доходы населения приведут к спаду потребления.

Последняя надежда на выход из рецессии — рост чистого экспорта, т. е., по сути, на то, что отлив сменится приливом. Это не решит ни одной из проблем, но снова скроет их. Таков российский экономический цикл. Закончу другой цитатой: «Вот так уж ведется на нашем веку: на каждый прилив — по отливу, на каждого умного — по дураку. Все поровну, все справедливо».

В 2015 году нас ждет совсем другая жизнь
К концу уходящего года мы вместе со страной оказались в новой реальности

10 декабря 2014 в 04:57, просмотров: 3811
Главные вызовы этого периода - изоляция России от большей части мирового сообщества и необходимость научиться жить, опираясь в основном на собственные силы. Известный самарский социолог Владимир Звоновский, прогнозируя ситуацию на следующий год, говорит о серьезных изменениях в экономической структуре общества и в образе жизни многих сограждан.

В 2015 году нас ждет совсем другая жизнь Социолог Владимир Звоновский оптимизмом в прогнозах не отличился.
Кстати

Наше интервью состоялось накануне оглашения послания президента РФ Владимира Путина Федеральному собранию, где в адрес чиновников и вольноопределяющегося народонаселения прозвучали некоторые новые установки: «Наше развитие зависит, прежде всего, от нас самих. Мы добьемся успеха, если сами заработаем свое благополучие и процветание, а не будем уповать на удачное стечение обстоятельств или внешнюю конъюнктуру».

Снова туда, откуда ушли

– Владимир Борисович, как вы оцениваете нынешнее состояние российского общества?

– В 1990-е годы многим, в том числе и мне, казалось, что Россия меняется. Отк-рылись новые возможности, и наиболее активная часть населения ими воспользовалась. С приходом Владимира Путина к власти началось восстановление многих атрибутов советского образа жизни. Люди стали возвращаться к тому, что их жизнь зависит не от них самих, а от государства. Мы старались уйти от этого патернализма, реконструировать власть, но, к сожалению, безуспешно. И сейчас мы окончательно расстаемся с иллюзиями последних 15-20 лет: общество как никогда консолидировано вокруг власти.

– То есть восторжествовали советские архетипы?

– Да, оказалось, что заменить их пока невозможно. Причин много, и одна из основных - низкая плотность населения в России. Как показывает мировой опыт, если людей мало, особенного прогресса нет, потому что человеческий ресурс ограничен, и чем сложнее тот или иной вид деятельности, чем более высокой квалификации он требует, тем этот дефицит острее. Даже на сочинской Олимпиаде не хватало хорошо обученного персонала гостиниц. Та же проблема у предприятий общепита, розничных сетей, магазинов, а также в спорте, где недостает отечественных тренеров. А еще у нас слишком мало истинных ценителей интеллектуальных и духовных ценностей, и, стало быть, высокого искусства.

– Демократизация и модернизация связаны с более высокими технологиями и с лучшей организацией производства. А у нас просто нет критической массы людей, способных поддерживать этот уровень?

– Да, и это одна из основных причин отката России назад. Деградация человеческого потенциала в нашей стране шла постепенно, но достаточно высокими темпами. И рост материальной обеспеченности этому весьма способствовал. Скажем, сейчас люди совсем не так, как раньше, проводят досуг: например, они гораздо меньше читают, зато гораздо больше времени стоят в автомобильных пробках. Между тем в сутках по-прежнему 24 часа.

– Дефицит человеческого потенциала сегодня испытывает не только власть, но и оппозиция?

– Ввиду малочисленности таковой я бы употребил термин «диссиденты». Нынешняя оппозиция, по большому счету, маргинальна. Подавляющее большинство населения дистанцировалось от политики: люди понимают, что, в отличие от времен перестройки, они не имеют реального политического веса, а потому не видят смысла уделять время и силы политической деятельности. К тому же стало понятно, что она требует недюжинных знаний и опыта.

Источники угроз запитают деньгами

– Как нарастающие экономические трудности влияют на уровень поддержки Владимира Путина на посту президента РФ?

– Наибольшая угроза для российской власти – раскол элит, то есть самой этой власти. Критический момент для нее наступит, когда перестанет хватать денег на поддержание уровня жизни, привычного для наиболее критичных групп населения, в первую очередь правоохранительных органов и армии. Обеспеченные граждане при любом развитии событий сумеют сохранить привычный стандарт потребления, а вот для тех наемных работников, кому этот стандарт приходится постоянно поддерживать своими зарплатами, падение доходов будет весьма чувствительно. И таких людей много.

– Вы говорите о среднем классе?

– Да. Только надо уточнить, что под средним классом я как социолог понимаю социальную группу, которая воспроизводит существующий государственный строй и свойственную ему систему общественно-экономических отношений. У нас это государственные и муниципальные служащие. Данная группа считает себя нормативной: именно она задает сейчас всем россиянам образы поведения и потребления. В благополучные 2000-е годы госучреждения множились во многом за счет пустых юрлиц и дублирования функций, соответственно росло число госслужащих, занимающих избыточные чиновничьи посты. Когда бюджетные возможности начнут сокращаться, а это, я считаю, неизбежно, эти должности будут исчезать.

– И что тогда?

– Люди, которые привыкли к тому, что их благосостояние определяется начальниками, находящимися на более высоких уровнях иерархии власти, будут искать, на кого завести весь негатив.

– Кто бы это мог быть?

– Опыт показывает, что козлом отпущения могут назначить кого угодно. В этом качестве фигурировали не только олигархи (в частности, Березовский и Ходорковский), но и люди небогатые (например, Навальный и Удальцов, причем большинство поверило, что они, располагая мизерным финансовым ресурсом, угрожали России).

– Падение курса рубля тоже расшатывает общественную стабильность?

– Для нее это вторая по значимости угроза. Раньше человек мог зарабатывать в России, а тратить с комфортом на Западе, но теперь в России столько заработать нельзя – нужно не только тратить за рубежом, но и работать там. Это значит, что молодежь, чья деятельность направлена не столько на воспроизводство нынешней системы, сколько на ее прогресс, будет эмигрировать. Численность этой прослойки, конечно, невелика, но она очень значима для развития страны.

Почти 30% самарцев считали в октябре, что их материальное положение ухудшилось.
Пессимистов становится больше

– Что можно сказать о социальном самочувствии сограждан: кого среди них больше - оптимистов или пессимистов?

– Согласно нашему октябрьскому исследованию, почти 30% жителей Самары считают, что их материальное положение ухудшилось, и лишь 16% местных респондентов относят себя к оптимистам. Между тем для осени всегда был характерен максимальный оптимизм, в то время как в марте-апреле наблюдался максимальный пессимизм. Значит, к весне 2015 года пессимистические настроения в обществе вырастут.

– Какие проблемы сейчас больше всего волнуют самарцев?

– Высокая стоимость услуг ЖКХ (48% респондентов), состояние дорог (41%), а также рост цен на потребительские товары (37%).

– Это совпадает с общероссийскими трендами?

– В целом, да. Исключением является Казань, где рейтинг общественно значимых проблем выглядит по-другому: стоимость услуг ЖКХ (54%), коррупция (42%), рост цен (36%), состояние дорог (35%) и дороговизна жилья (28% против 20% в Самаре).

– Что сейчас доминирует в финансовом поведении сограждан: потребление или накопление?

– Впервые за шесть последних лет в нынешнем сентябре объем банковских депозитов практически не изменился (в Самарской области он вырос всего на 0,2%). За первые девять месяцев года этот показатель увеличился на 8% против 22% в 2013 году. При этом вкладчики начали отдавать предпочтение валюте: в октябре 2013 года в общем объеме депозитов валютные вклады составляли 18,5%, а в октябре-2014 - 20,3%. Вместе с тем Самарская область продолжает оставаться в числе лидеров по размеру банковских вкладов на душу населения – 117 тысяч рублей против 95 тысяч в Республике Татарстан и Нижегородской области, а также 50 тысяч в Республике Мордовия.

Судя по оборотам розничной торговли, население перестает сберегать и стремится быстрее потратить заработанное: кто на «Бентли», кто на гречку.

– Но ведь рост потребительских расходов благоприятен для экономики.

– В первую очередь, для продавцов. Для экономики в целом это тоже хорошо, но на фоне ее динамичного падения в последние месяцы этот эффект не компенсирует негативное влияние других факторов. Например, замедление роста депозитов, которые, проходя через банковскую систему, становятся инвестициями и кредитами для предприятий.

Куда кривая вывезет

– Каковы ваши прогнозы на 2015 год?

– Серьезно изменится сложившаяся экономическая структура общества, в частности, структура потребления. Люди уже не поедут в массовом порядке отдыхать за рубеж. Зато относительно более дешевыми станут медицинские и образовательные услуги. Но вкладываться в эти сферы надо сейчас, пока спрос там не вырос. Девелоперам и строителям, которые заняли выжидательную позицию, тоже важно не опоздать. Хотя, конечно, из ста рискнувших пойти на большие проекты выживут и получат повышенную маржу лишь единицы.

– А банки, у которых в кризис традиционно растет объем невозврата кредитов?

– Судя по открытой информации, ничего хорошего их не ждет. А что касается невозврата, они держат свой бухгалтерский баланс в пристойном виде главным образом за счет продажи долгов коллекторам.

– В каких сегментах потребительского рынка изменения будут наиболее заметны?

– Во всех сегментах, за исключением премиума, мы увидим сжатие потребления и падение продаж.

– Это из-за западных санкций?

– Они сейчас имеют меньшую значимость, чем внутриэкономические причины. Наши позиции на рынке углеводородов подтачивает развитие альтернативных источников энергии, а также «сланцевая революция», позволяющая существенно поднять добычу нефти и газа там, где стандартные технологии результата не дают. Не будь санкций, этот процесс все равно бы шел, только медленнее. К тому же санкциям подвергается не одна Россия. Белоруссия, например, живет под ними не первый год, и неплохо. Другое дело, что эта страна, в отличие от России, не претендует на статус сверхдержавы. Хотя, конечно, изоляция от мирового сообщества и его технологических достижений никому не идет на пользу.

– Хватит ли у России влияния, чтобы в этих условиях вернуть нефтяные цены на прежний уровень?

– Россия и раньше не диктовала конъюнктуру на рынке нефти, а сейчас там и вовсе сложилось неблагоприятное для нас сочетание целого ряда факторов, в том числе объективных. Так что расчеты на цену девяносто-сто долларов за баррель нереальны. Искренне надеюсь, что спад российской экономики не станет слишком глубоким, но это будет зависеть от того, до каких значений снизятся нефтяные цены. Сейчас главная цель российского правительства - сдерживание инфляции, и его действия отвечают этой цели. Другое дело, что в нынешней ситуации, полной рисков и неопределенностей, низкая инфляция имеет целый ряд отрицательных последствий.

– Как экономические трудности отразятся на политической обстановке в стране?

– К июню будет ясно, какие отрасли окажутся в лучшем положении, а какие - в худшем. Это определит новую структуру экономики и соответствующий ей расклад политических сил. Общественная стабильность будет во многом зависеть от регулярности денежных выплат чиновникам и силовикам. И, конечно, от степени сплоченности элит.

– Как будет меняться уровень доверия к власти?

– Он точно упадет ниже того уровня (50-52%), который был до «крымской весны».

– Согласны ли вы с тем, что кризис – наилучшее время для реформ?

– В целом, да. Но первым делом потребуются люди, которые пользуются доверием, достаточным для реформаторской деятельности.

Между тем

Озвученные Владимиром Путиным меры по развитию предпринимательской активности могут придать экономике страны новый импульс при одном условии: если чиновники и бизнесмены воспримут сказанное президентом РФ не как очередной «сигнал», который можно трактовать как угодно, а как руководство к безотлагательным, инициативным действиям.

Россияне сообщают о появившихся в магазинах ценниках в у.е. Отмечается, что некоторые товары начали продавать в евро.

«По курсу ЦБ России на день оплаты. В интернет-магазинах уже начали ставить ценники в у.е.», — пишет один из пользователей «Твиттера».

Кроме того, в интернете размещена еще одна фотография с ценниками в у.е. — в одном из магазинов строительных материалов Химок. Об этом сообщает «Говорит Москва».

Кроме того, как указывает Алексашенко, даже в отсутствие дефицита рублей на межбанковском рынке ЦБ продолжает усиленно выдавать кредиты финансовым организациям. За неделю 8-14 декабря объем операций репо увеличился на 1 трлн рублей, объем обеспеченных кредитов – на 300 млрд рублей. Также ожидается приход на рынок около 700 млрд рублей под залог облигаций «Роснефти».

ЦБ начал ускоренное кредитование компаний 105 35 22 2
Татьяна Алешкина, Екатерина Метелица, Сирануш Шароян, Андрей Лемешко, Елена Тофанюк


Тайный покупатель

В четверг «Роснефть» разместила рублевые облигации на 625 млрд руб. Уже в пятницу, 12 декабря, совет директоров Банка России принял решение включить эти 14 выпусков биржевых облигаций НК «Роснефть» в ломбардный список. Включение облигаций в ломбардный список в течение дня после их размещения – это беспрецедентное явление: как правило, эмитенты облигаций ждут включения в список по несколько месяцев.

Покупатель бондов «Роснефти» неизвестен. «Облигации «Роснефти» могли купить крупные банки, скорее всего, госбанки. Возможно, ВЭБ. Думаю, что это был не один игрок, а пул банков», – считает главный экономист АФК «Система» Евгений Надоршин. ВЭБ, Сбербанк и Газпромбанк не участвовали в выкупе, сказали их представители. ВТБ от комментариев отказался, однако именно его называют одним из покупателей источник РБК и «Коммерсантъ». ВТБ не сможет один выкупить весь выпуск, по нормативу Н6 (риск на одного заемщика) он мог бы одолжить примерно 250 млрд рублей, напоминает старший портфельный управляющий GHP Group Федор Бизиков.

«Роснефть» не стала комментировать размещение.

План ЦБ

По информации РБК, размещение «Роснефти» – только начало: ЦБ собирается существенно увеличить кредитование российских компаний через РЕПО с их облигациями. По словам руководителя казначейства банка из топ-5, в начале ноября первый зампред ЦБ Ксения Юдаева провела совещание с казначеями из банков и компаний, на котором рекомендовала компаниям выпускать больше облигаций, а банкам – их выкупать и закладывать в ЦБ, который будет расширять ломбардный список. Этот план также обсуждался на совещании у первого зампреда Банка России Сергея Швецова, знает президент Национальной фондовой ассоциации Константин Волков (он участвовал в совещании с казначеями). «Таким образом, ЦБ пытается одновременно поддержать компании и активизировать финансовый рынок», – объяснил он.

Источник РБК в ЦБ подтвердил существование такого плана. «Он рассчитан на крупные компании, которые раньше размещались за рубежом, а сейчас будут занимать на внутреннем рынке», – говорит источник, добавляя, что параллельно размещения крупных компаний помогут развитию внутреннего рынка облигаций.

«На совещаниях в ЦБ обсуждалась возможность размещений на разные сроки «Газпрома» и «Норникеля». Ближайший выпуск серийных облигаций будет осуществлен Росбанком до февраля следующего года», – рассказывает Волков. «Газпром» и «Норникель» не стали комментировать эту информацию. Предправления Росбанка Дмитрий Олюнин сказал, что у банка есть планы по размещению облигаций на первый квартал 2015 года, но говорить о параметрах отказался.

На вопрос РБК про существование плана поддержки корпоративного сектора через банки пресс-служба ЦБ ответила, что Банк России, как и раньше, будет включать облигации в ломбардный список, проводить с такими облигациями сделки РЕПО и предоставлять банкам обеспеченные кредиты. «Цель проведения указанных операций – регулирование ликвидности банковского сектора», – говорит представитель ЦБ.

​Самые-самые

Самые большие корпоративные долги у «Газпрома» и у «Роснефти». У «Газпрома», согласно отчетности по МСФО, долг на конец первого квартала 2014 года составлял $54,8 млрд, по данным Bloomberg, 89,4% было номинировано в валюте. Общий долг «Роснефти» на конец сентября в рублевом эквиваленте составлял 2,51 трлн руб., почти на 90% он номинирован в валюте.

Влияние на курс

Основной вопрос, связанный с привлечением «Роснефтью» такого количества рублей, – будет ли она конвертировать их в валюту, и если да, то как это повлияет на курс руб​ля. Нефтяная компания должна выплатить $10,2 млрд в четвертом квартале этого года, сообщает Bloomberg. В следующем году «Роснефти» предстоит погасить уже $19,5 млрд. На декабрь этого года и февраль следующего приходятся крупные погашения бридж-кредитов, выданных на покупку ТНК-BP, – всего $14 млрд. Собеседник РБК, знакомый с финансовым положением компании, говорит, что в четвертом квартале этого года она «чувствует себя уверенно», а вот что будет в начале следующего года – вызывает некоторые опасения. По итогам третьего квартала «Роснефть» имела на балансе $20 млрд денежных средств и их эквивалентов.

Если «Роснефть» решит конвертировать в валюту все привлеченные 625 млрд руб., это обрушит курс, считает начальник дилингового центра Металлинвестбанка Сергей Романчук. По его словам, в последние дни весь объем торгов на валютном рынке составлял $4–5 млрд, купить $10 млрд просто не у кого, если только не у Банка России. Романчук предполагает, что сделка была проведена с условием не покупать на эти рубли валюту. «В противном случае курс рубля за два дня может опуститься до 100 руб. за доллар», – считает он.

Старший аналитик Sberbank CIB Алексей Булгаков уверен, что привлеченные «Роснефтью» рублевые средства будут использованы для выплаты налогов. «Привлечение около 500 млрд руб. через рублевое РЕПО с выпущенными бумагами при данном варианте рефинансирования обеспечит «Роснефти» достаточный объем рублевой ликвидности для того, чтобы в ближайшие четыре-пять месяцев не обменивать валюту для выплаты НДПИ и экспортной пошлины», – пишет Булгаков в своем обзоре. За девять месяцев «Роснефть» заплатила в качестве налогов, акцизов, экспортных пошлин 2,224 трлн руб., то есть примерно 750 млрд руб. в квартал.

Собеседник в правительстве сказал РБК, что все понимают сложившуюся ситуацию, работа с «Роснефтью» идет в ежедневном режиме, и договоренности о том, чтобы не приобретать на привлеченные средства валюту, конечно, есть. Отвечая на вопрос РБК о том, будет ли банк на полученные в ЦБ средства покупать валюту, представитель ВТБ сказал: «Как многократно заявлялось, банк не участвует в спекуляциях с валютой».

Влияние на инфляцию

Надоршин считает, что план ЦБ несет очень большие инфляционные риски. «С политикой инфляционного таргетирования он может оказаться несовместимым, особенно учитывая, что инфляция и без усилий со стороны ЦБ ускоряется весьма динамично», – говорит он. Надоршин считает, что, повышая одной рукой ставки, а д​ругой фактически напрямую кредитуя реальный сектор экономики, ЦБ берет на себя риски нефинансового сектора и экономического развития: «Банк России фактически начинает играть роль Банка развития, которая для него не свойственна». По мнению Надоршина, такой способ финансирования реального сектора означает фактически не обеспеченную денежную эмиссию.

Общий объем внешних выплат по корпоративным долгам на следующий год составляет $130 млрд, соответственно, если они будут замещены внутренними займами и выпущенные бумаги банки заложат в ЦБ, объем задолженности по РЕПО увеличится на 6-7 трлн рублей, рассуждает Бизиков из GHP Group. Если эти деньги пойдут на кредитование компаний, то это несильно повлияет на денежную массу, но если деньги попадут на рынок, то мы увидим рост инфляции, предупреждает он.​