Взято с http://sibmama.ru/index.php?p=p_v

Тарасова Дарья
26.06.2007
Новосибирск

ПРЕВРАЩЕНИЕ ВСЕЛЕННОЙ

Вселенная вдруг неожиданно уменьшилась до размеров нашей планеты, с ее погодными и политическими невзгодами, потом до страны, до большого сибирского города и сосредоточилась на светловолосом молодом человеке, а потом… потом она все уменьшалась и уменьшалась, пока наконец не уместилась вся, целиком, такая огромная и прекрасная в одной единственной крошечной клеточке.

И началась новая жизнь. Она зародилась от взрыва, или, вернее, от любви. Любовь – это тоже взрыв, только эмоциональный, у нее тоже бывают свои шкалы мощности и свои жертвы, и пусть на первый взгляд они не так заметны, как после взрыва, то на второй взгляд все меняется, когда понимаешь, сколько людей томятся без любви или страдают от нее. Итак. Был взрыв. Зародилась новая жизнь, как маленькая планета в огромной и сложной вселенной.

Потом было развитие. Маленькая планета обретала форму и содержание, она становилась прочнее и больше, противостояла многим трудностям. Вирусы, вездесущий грипп, ангина, стрессы на каждом шагу – колыхали, мучили и делали сильнее маленькую планету. Она росла. Она училась двигаться, питаться, потом она училась сосать пальчики и пинаться, потом…

А потом стало ясно, что это Он! Вселенная росла вместе со своим маленьким чудом, которое породила. Она тоже булькала и перекатывалась при неловком движении, она раздвигала еще совсем недавние части себя, а теперь уже что-то совсем чужое – внутренние органы другого человека. Да, теперь вселенная крутилась вокруг своего центра, ей не было дела до болезней, дождя, до повышения цен на бензин или мирового потепления, остались в прошлом какие-то мелочи с тошнотой, изжогой, сонливостью… Нет, какие-то чужие органы вокруг продолжали жаловаться на неудобства, потливость, тяжесть, затрудненное дыхание – но это же мелочи, не правда ли? По сравнению с целой вселенной! С ее крохотными клеточками, эластичными стенками, живой водой и им, центром этой маленькой, но самой дорогой вселенной. Его махонькими ножками, ручками, его головкой, лежащей где-то глубоко внизу. Какая разница что там, вне этого мира? Этого удивительно-цельного и продуманного до мелочей мира? Никакой.

А потом было слово. Что-то вроде: «Мой любимый! Мой родной! Расти здоровеньким, красивеньким! Пусть у тебя все будет хорошо! Мама тебя очень любит!», потом добавилось: «Эй! Как ты там? Чего маму барабанишь?» И это были самые прекрасные слова для маленького центра вселенной. Ведь это была любовь, которая своей силой его породила, которая его поддерживает и любит, разговаривает с ним. И он отвечает – толкает кулачком, или пяточкой, он сидит смирно, когда маме нужно сделать важное дело и с удовольствием откликается на слова: «Как ты там, мой хороший?». Если бы еще он мог успокоить маму, сказать, что с ним все в порядке, если бы мог крикнуть из своей вселенной: «Мне тут здорово! Все классно!», то, наверное, сразу стало бы еще лучше, потому что эти волнения вокруг вселенной мешают нежиться и бултыхаться, да еще эта самая вселенная стала как-то маловата для планеты, везде какие-то преграды, мягкие стенки… не поплавать уже.

Потом время остановилось. Затихли делящиеся клеточки, замолчал бурлящий мамин желудок и полностью исчез огромный внешний мир. Остались только двое. Сын и мать. Это их мгновение, это их таинственная и священная минута взаимопонимания и любви. Вот бы сказать ей: «Мама, не волнуйся, все у меня хорошо, ты там лучше животик побольше расти, я то у меня сальто с переворотом не получается!» А она, как будто чувствует эти слова и отвечает: «Все хорошо, мой родной, конечно тебе там тесно, ты подрасти еще немножко, а потом я возьму тебя на руки и покажу какой замечательный, большой, чудесный мир вокруг! Ты сможешь не только сальто с переворотом делать, но и ходить, говорить, рисовать, писать, мы столько всего тебе расскажем, научим, ты только расти, расти, мой родной, здоровеньким!» «Заладила одно и то же, ну ее эту маму!», малыш обиженно толкает ножкой и погружается в думы: «А как это говорить? Я пока только икать могу. Или как это писать, рисовать? Мне бы очень хотелось все это попробовать!» Он снова пихает кулачком и уже совсем по-доброму отвечает «Не горюй, мама! Здоровенький я! И расту! Я уже так расту, что тут места не осталось! Жди! Я приду и мы поговорим! Ага?» «Конечно, мой малышонок, я очень тебя жду!», опять, словно чувствуя, отвечает мама.

Потом время снова пошло вперед, а вселенная продолжила свою трудную и уникальную работу. Ей осталось совсем немного, уже столько сделано, столько вложено и рассчитано, осталось доделать, дорастить и потом, через пару месяцев – вселенная снова начнет расти, сначала до размеров комнаты, потом до дома, потом до города, до страны, Земли… и опять станет самой обычной огромной вселенной с миллионами маленьких, суетливых своих центров.