Папик
легендарная продукция легендарного завода
Папик
легендарный ипподром
Папик
легендарный хлебный
Alippa
почему из всего ассортимента хлебо-булочных изделий у меня сразу визуализируются жареные трубочки с повидлом по 6 копеек? :biggrin:
180207
да, трубочки были заметны в ассортименте)) А я почему-то вспоминаю иногда хлеб который продавался, завернутым в бело-розовую вощеную бумагу, но я ни разу ни сам не покупал, не видел, чтобы кто-то покупал, а теперь жалею, что не попробовал)))
Alippa
Я вообще такого хлеба не видела.
Запытала сейчас гугл, говорят, что его только в Москве продавали.
Или у нас тоже было?
180207
был у нас, это я хорошо помню, в 70-х точно был
Папик
легенды и легендочки времен НЭПа

Показать спойлер
еще про толкучку времен НЭПа
Красильникова Е.И._Жизнь в городе-акселерате обеспечение потребностей новосибирцев в межвоенное время (конец 1919–первая половина 1941г.)_монография_Новосибирск_Изд-во НГТУ_2008_256с.pdf
Научный редактор
В.А. Зверев, д-р истор. наук, проф. НГПУ
Рецензенты:
Е.И. Соловьева, д-р истор. наук, проф. НГПУ;
В.И. Исаев, д-р истор. наук, проф., гл. науч. сотр. Ин-та истории СО РАН;
Е.Р. Немзоров, канд. истор. наук, доц. НГТУ
Красильникова, Е.И.
К 781 Жизнь в городе-акселерате : обеспечение потребностей ново-сибирцев в межвоенное время (конец 1919 – первая полови-на 1941 г.) : монография / Е.И. Красильникова. – Новосибирск : Изд-во НГТУ, 2008. – 256 с. (Серия «Монографии НГТУ»). ISBN 978-5-7782-0948-0
Монография посвящена характеристике развития городской среды и повседневности жителей Новосибирска в период между граждан-ской и Великой Отечественной войнами. Раскрыты вопросы питания новосибирцев, охарактеризованы их жилищные условия, возможности отдыхать, сохранять и поправлять здоровье, обеспечивать гигиениче-ские и половые потребности, пользуясь ресурсами городской среды, развитие которой обусловлено политикой государства, региональны-ми условиями существования города и личной инициативой горожан.
Книга адресована профессиональным историкам, этнологам, ан-тропологам, аспирантам и студентам гуманитарных факультетов, а также широкому кругу читателей, интересующихся историей повсе-дневности российской провинции.
ББК 63.3(2Рос-4Нос)61-753.4+60.546.21(2Рос-4Нос)-6
ISBN 978-5-7782-0948-0 © Красильникова Е.И., 2008
© Новосибирский государственный
технический университет, 2008
НОВЫЙ БЫТ СИБИРСКОГО ЧИКАГО ..............................................5
От автора .................................................................................................5
Молодая советская власть и тифозная вошь: кто кого? ..............6
О хлебе насущном .............................................................................. 16
«Просто убивающий голод...» ................................................................. 16
За продуктами на нэповский базар ....................................................... 24
«Великий перелом» и городские рынки ............................................... 34
Колхозная торговля в Новосибирске 1930-х годов ........................... 38
«По ордерам, по ордерам, по заборным книжкам...» ........................ 43
«Сибторг», «Губторг», «Акорт», «Торгсин»... ....................................... 47
«Встретились мы в баре ресторана...» ................................................... 56
«Город-огород» ............................................................................................ 65
Небывалый тупик в жилищном вопросе ..................................... 67
«Нахаловка» и «генеральский» дом ....................................................... 81
«Поедемте в номера!» ................................................................................ 88
Самые глобальные вопросы коммунальные ............................... 92
В городе-саде не продохнуть... ................................................................ 97
Если я заболею... ......................................................................................... 99
За фасадом пропаганды здорового образа жизни ...........................106
Городские аптеки 30-х годов: всегда в продаже валерианка .........115
Банный день в Новониколаевске-Новосибирске .............................119
Чубчик кучерявый ...................................................................................126
Удивительный вопрос: почему я водовоз? .........................................130
Фильдекосовые чулки, буденовка и доха из суслика .............. 135
«Толкучка», барахолка и магазин Новониколаевска
времен нэпа................................................................................................141
Галош нет даже по талонам ....................................................................149
«Раньше ты носила юбки из “Торгсина”...» ........................................152
Тайна за семью печатями ............................................................... 160
До статуса сибирской столицы ..................................................... 172
Люди и вещи минувшей эпохи ..................................................... 173
БОЖЬЯ НИВА ....................................................................................... 193
На пути к некрополю ...................................................................... 193
Без кладбища жить невозможно .................................................. 197
Мир праху твоему… ........................................................................ 209
Коллективная память или коллективное забвение? ................ 232
По кладбищу проложили трамвайные рельсы… ..................... 251
Марш энтузиастов на погосте ....................................................... 262
Свято место да не будет пусто… .................................................. 271
В последний путь... .......................................................................... 275
Показать спойлер
Папик
легендарный сквер
Папик
легендарный "Арбат"))
Alippa
легендарный хлебный
А чем он легендарный, где легенды? Где он был?

легендарный сквер
Это ЦПКИО? А о нём какие легенды? А может, и мифы тоже?))

легендарный "Арбат"))
Да что ж такое, всё легендарно дальше некуда. Каждая недостолица считает своим долгом подражать Москве. А та в свою очередь всяким недостранам. Вот так и спускается на уровень простого народа чуждая нам символика))
Yoric
по мощам и елей©
какая столица, такие и легенды))
Папик
все что кем-то было построено можно ̶и̶з̶у̶р̶о̶д̶о̶в̶а̶т̶ь̶ ̶ перестроить))
Папик
В 1985 и в последующих пару лет эти картинки были в каждом вагоне метро и не в единственном количестве. Потому почему-то исчезли)) И правильно, скромность украшает, особенно если ничего другого надеть нечего
Папик
за 100 (ну почти) лет до того как Ленина стала пешеходной))
Папик
Вряд ли, взглянув на этот снимок, вы сможете сразу определить, что это за современное, белоснежное здание, хотя место, где расположится оно, отлично знакомо каждому новосибирцу. Знакомо и старое здание.

Это театр «Красный факел». Таким он будет.

Старожилы города помнят, как в 1913 году в Новониколаевске был построен дом купеческого собрания, который впоследствии приспособили под театр. За 43 года здание обветшало и не стало удовлетворять требования современного театрального помещения. Узкий зрительный зал длиной о 40 метров имеет сейчас ширину немногим более 13 метров. В нем плохая слышимость. Мала сцена. Мал вестибюль. Неудобны закулисные помещения. Все это заставило серьезно задуматься о том, чтобы кардинально реконструировать здание «Красного факела» и, создав в нем все удобства для зрителей и актеров, придать сооружению современный внешний вид.

И вот проект готов. Он выполнен большой группой инженеров и архитекторов проектного института "Гипротеатр" Министерства культуры РСФСР.
Главный архитектор проекта Р. Р. Гаспарян рассказал нам, что после реконструкции театр совершенно изменит свой и внешний и внутренний вид. Расширяется зрительный зал. Сейчас в театре 1.050 мест, будет — 1.200. Кресла располагаются и в партере и на балконе удобным амфитеатром. Оборудуются бар, комнаты отдыха зрителей, курительные салоны, терраса. выходящая в парк. Оборудуется помещение под театральный музей.

Вход в театр будет с улицы Ленина. У входа устанавливается скульптура и устраивается небольшой водоем.

По последнему слову техники оборудуется сцена. Она станет больше и будет оснащена самыми различными механизмами, удобными и просторными будут закулисные помещения.

Работы по реконструкции должны начаться с весны будущего года.

С. СТРИЖОВ.

НА СНИМКЕ: макет будущего здания «Красного факела». Вид с улицы Ленина. Вечерний Новосибирск, 25.08.1965:
Alippa
Оборудуются бар, комнаты отдыха зрителей, курительные салоны
Минздрав что ли не разрешил курительные салоны и реконструкцию отменили :а\?:
Клонгрин
скорее жители улицы Депутатской не захотели иметь под боком стройку, а в хороший театр они, рассудили, и в Москве сходят
Alippa
Так чуть крупнее будет :umnik:

Оригинал здесь.

Потери внушительные. Кинотеатр можно было и еще где-нибудь построить. Без таких ударов по истории, и без того не тысячелетней.
Папик
1908 г.

Юго-западная часть описываемаго пространства прорѣзана по діагонали рѣчкой Тулой, устье которой находится немного южнѣе обскаго желѣзно-дорожнаго моста.

Между р. Тулой и полотномъ жел. дороги, въ одной верстѣ отъ Оби, начинается высокій увалъ, на которомъ расположилась деревня Большое Кривощенково.

Сѣверная часть этой деревни, перешедшая за полотно жел. дороги, носитъ названіе «Голопупова».

Это фривольное названіе дано деревнѣ сосѣдями съ тѣхъ еще временъ, когда производилась постройка Сибирской жел. дороги и г.г. инженеры развлекались тѣмъ, что заставляли обитательницъ этой части Кривощекова раздѣваться до нага, въ каковомъ видѣ и проводили съ ними свободное отъ занятій время
Папик
Показать спойлер
........На временной станции в Омске большое оживление.

Пассажиры с помощью извозчиков — русских и киргизов вытаскивают из вагонов пассажирских и багажного свои вещи и нагружают их на телеги и высокие дрожки, стоящие в изобилии около землянки, затем все понемногу пускаются в путь.

Мягкая пыльная дорога идет по сочному зеленому лугу до самого перевоза через Иртыш. Небо ясное, безоблачное, но дует постоянный ветер с одной стороны.

Иртыш не широк около переправы. Один берег его пологий, покрытый лугами, а другой (правый), на котором расположен Омск, — обрывистый.

Вода в Иртыше грязно-бурого цвета.

По ней от сильного ветра ходят волны с белыми гребешками.

Течение довольно быстрое.

Пейзаж похож на известную картину Сурикова «Ермак».

Переправляют два парома по очереди, буксируемые двумя колесными пароходами.

Около перевоза скопилась на обоих берегах масса телег и извозчиков, дожидающихся, вероятно, по несколько часов очереди, потому что паромы вмещают лишь небольшую часть желающих переправляться.

Для скорейшей переправы приходится пускать в ход магическое изречение «по казенной надобности», и тогда только можно попасть на первый же паром.

Среди переправляющейся публики ходят рассказы о сильной буре, бывшей на Иртыше в Троицу и потопившей какие-то суда.

Омск — город большой, но однообразный и достаточно скучный.

Расположен он в такой же степи с березовыми рощами, по которой железная дорога прошла уже более 700 верст.

В Омске все улицы широкие, большей частью без мостовой и без травы. По ним стремится пыль во всех направлениях.

Скот гоняют прямо по второстепенным улицам (а может быть, и по первостепенным).

Улицы так похожи друг на друга, что за исключением двух-трех главных, где есть каменные дома, в них ничего не стоит сбиться.

Домишки все почти серые, деревянные, одноэтажные, большею частью с тесовыми крышами, дрянные, ветхие, покосившиеся часто до того, что жутко на них смотреть.

Когда подумаешь, что это за естественный костер при пожаре в ветреную погоду, делается неуютно и жутко.

Настоящих гостиниц нет ни одной, а есть только небольшие номера, в которых часто хотя и грязновато, но насекомых, к удивлению, почти нет.

Номера большею частью содержатся ссыльными поляками, которых в Омске масса, или евреями, которых также немало.

Существует даже особая Кагальная улица, населенная исключительно евреями. На этой улице строится деревенская синагога.

Обстраивается город чрезвычайно медленно и меланхолично.

Движения на улицах, за исключением главной, чрезвычайно мало.

Сразу как-то бросается в глаза, что в Сибири приветливых, живых, радостных лиц гораздо меньше, чем в Европейской России, и что почти все попадающиеся навстречу люди смотрят как-то неприветливо, слегка исподлобья и говорят «до увидания».

Быть может, тому причиной отчасти ссыльный элемент, а отчасти и суровый климат.

Кроме того, от примеси инородческой крови, сколько-нибудь красивые лица страшно редки.

На улицах масса офицеров: видно сразу, что город военный.

Нередко можно встретить всадников-офицеров с дамами, причем часть последних сидит в дамских седлах, а часть — по-мужски верхом в шароварах.

Древесной растительности в городе чрезвычайно мало.

Два-три общественных городских сада представляют мерзость запустения и произрастания лопухов, но не крапивы, которой, к удивлению, почему-то нет.


На одной из площадей приютился зверинец с полотняной крышей, около него толпится народ.

Тут же рядом на земле у телеги сидит какая-то торговка и между разным домашним скарбом продает подержанную рельефную карту Швейцарии, Бог весть какими судьбами попавшую в Омск и никому здесь ненужную.

Впоследствии, после революции, судьба загнала в Омский музей картину, тоже здесь совершенно ненужную и неуместную, а именно «Ледокол Ермак в полярных льдах».

Театр временно переделан из деревянного манежа.

Вечером, в присутствии довольно многочисленной публики, заезжие актеры разыгрывают, как умеют, «Madame sans gêne»1 Викторьена Сарду в убогой обстановке.

Примадонна говорит «мне ндравится».

Может быть, так оно и полагается парижской прачке, ставшей маршальшей, может быть, это остроумное изобретение русских интерпретаторов французской комедии, а может быть, это малая квалифицированность исполнительницы — кто разберет?

Глуповатые и хлыщеватые путейцы, охотившиеся за одной девицей в поезде и ею отшитые, но затем все-таки получившие от её папеньки приглашение на обед, уехали.

Номера, содержимые ссыльными поляками, все набиты битком проезжающими. Поэтому, в то время как Иностранцев устроился получше, мне достался очень плохонький номер, выходящий окнами на двор и очень грязный с виду, с полуободранными обоями, напоминающий изношенные декорации в третьестепенных драматических театрах.

Впрочем, насекомых нет — и то хорошо.

Кормят же вполне прилично и недорого.........

........Наконец на ровной и прямой линии горизонта забелелась какая-то единственная церковь между березовыми колками.

Ямщик сказал, что это Каинск.

Через полчаса повозка уже катила по довольно убогим улицам города, окруженным серыми тесовыми домиками.

Каинск — маленький, дрянной городок, пожалуй, немножко почище Омска, кажется с двумя только церквами и с несколькими каменными домами и каменным винокуренным и пивным заводом.

Невеселое название города напоминает о многочисленных «каинах» — уголовных преступниках, в течение долгих лет прогонявшихся через него этапным порядком по тракту на восток.

За Каинском еще два дня тянулась Бараба.

Еще два дня тракт многочисленными, то разбегающимися, то сбегающимися проезжими дорожками и колеями пролегал по шири, да глади, да Божьей благодати, на утомительно плоской поверхности или очень пологих гривах которой только виднеется береза, да осины, да телеграфные столбы с сидящими на проволоках серыми воронами и хищниками..............

..........Через некоторое время повозка въехала в деревушку Верхние Чемы, у которой существует перевоз и большое село Бердское на противоположном правом берегу Оби.

Деревушка вытянулась одной длинной узкой улицей, приютившись на обрыве. Дома в ней все очень хорошие, крытые тесом.

Деревня разделяется на две половины: одна коренная сибирская, а другая «тамбовская» по имени переселенцев, поселившихся здесь 10- 15 лет тому назад.

Черноземные неуклюжие тамбовцы, забытые на родине и ушедшие от малоземелья, здесь почувствовали себя совсем иначе, развились, окрепли, выросли, стали гораздо ловчее и переняли совсем сибирскую внешность, сохранив пока только особенности своего мягкого говора. В опрятности они, видимо, стараются не отстать от настоящих сибиряков. Вот как иногда полезно бывает уйти от матери к мачехе...........Паром с трудом подтягивают к берегу, он слегка сдавливает привязанную сбоку лодку, борты её трещат.

С берега перекидывают две доски, и пассажиры понемногу выходят. Затем рабочие с баржи берутся за повозку и на руках вкатывают её с криком на крутой, скользкий берег. Испуг на лицах прошел, даже у окончательно растерявшейся бабы.

Перемокшие, грязные, но повеселевшие пассажиры расходятся понемногу по обширному селу Бердскому, шлепая по грязи и «продавая дрожжи», по выражению голубоглазого мужика, то есть дрожа от холода, а мы направляемся в чистую и светлую земскую квартиру. На берегу нас ругательски ругают за то, что мы вздумали переправляться на пароме в такую погоду. Эти ругательства действуют на нас как добрые горчишники, которых мы заслужили. Сгоряча я не заметил, что во время катастрофы слегка вывихнул себе плечо, вследствие чего в течение трех лет после того не мог поднять правой руки выше уровня плеча. Но потом это само собой понемногу вправилось.

Но самое замечательное было то, что ровно за 39 лет до этой переправы, 6 июня 1856 года, то есть как раз в те же числа на этом самом месте переправлялся через Обь в Бердское в тарантасе на пароме мой отец Петр Петрович, направляясь в путешествие на Алтай и в Тянь-Шань.

Он описывает свою переправу так:

Переправа через Обь заняла у меня целый день с 9,5 часов утра до заката солнечного. Для того чтобы совершить эту переправу, пришлось тянуться бичевой вверх течения верст девять. Все это продолжалось часов семь. Затем мы уже стали переезжать поперек Оби, но, достигнув её середины, были застигнуты сильной грозой.

Дождь, сопровождаемый непрерывными молниями и сильными раскатами грома, заливал нас. С трудом мы пристали к берегу, где на возвышенности расположено было обширное село Бердское с тремя церквами.

Бывает же такое изумительное совпадение судьбы у двух географов — отца и сына в одни и те же числа лета, в приблизительно близкую погоду, в одном и том же пункте земного шара! Ему было 29 лет, а мне — 25, то есть возраст близкий. Он называет эту свою переправу «опасной». Моя переправа, занявшая меньше времени, оказалась еще опаснее. И самый способ переправы за 39 лет нисколько не изменился!

Переправлялись мы через Обь 4 часа — не более шести верст против течения, ширина же Оби не превосходит здесь одной версты. Бердское — богатое село с универсальными магазинами.

На другой день мы с Иностранцевым отправились в коробке смотреть на геологические обнажения реки Верди у Гороховской Крупчатки. Утро серенькое, по временам выглядывает солнце. Ехали четыре версты бором по большой дороге.

Проехали через мост около Крупчатки. Крупчатка — целый поселок со зданиями всевозможных размеров — от одноэтажных до четырехэтажных.

Крупчатка приводится в действие водой (турбины и запруда) и соединена с Бердским телефоном.

Освещается весь поселок электричеством, приводимым в действие водой.

Совершенно по-американски: среди густого бора такое учреждение.

Тут же помещается несколько изящных домиков-дач: это резиденция хозяина.

Выше Крупчатки мы видели у воды под мощной толщей песков глинистые серые сланцы с крутым падением (72°). В бору встретили двух гадюк.

Затем посетили Горохова. Попали к нему на именины его жены и малолетней дочери — две Анны. Видели там весь бердский бомонд, исключая заседателя.

Бомонд состоял из нашего соседа по комнате в Бердской земской квартире — ревизора школы, довольно представительного мужчины в форменном сюртуке, очевидно, имеющего успех среди местных дам, которые, кстати, все — рожи, весьма представительного чиновника по крестьянским делам — бывшего павловского офицера, молодого священника, волосатого молодого дьячка с семинарской физиономией, какого-то седого старика с курчавыми волосами и бородой, почтенной наружности, круглолицей, белокурой учительницы Бердской школы, слегка напоминавшей певицу Долину, двух окончивших томских студентов, из которых один донашивал свое платье, состоявшее из потерявшей всякий цвет суконной фуражки, белого коломянкового кителя и таких же брюк, загорелого, черного доктора Березина, служившего на Гороховской Крупчатке и нескольких других малозаметных дам и кавалеров.

Горохов — кругленький, любезный и очень простого, вполне приличного и достаточно образованного обращения человек, побывавший заграницей, угощал нас усердно.

У него была масса детворы и старший сын — томский гимназист 7-го класса. Я ездил с ним в лодке на противуположный берег Верди и осматривал ниже плотины те же сланцы, но более зеленоватые (хлоритовые). Мы пробыли у Горохова до вечера и осматривали его великолепную четырехэтажную крупчатку — последнее слово техники, а я, кроме того, катался на велосипеде его сына. Вечером пошел дождь, и мы вернулись в Бердское в пролетке Горохова.
Поднявшийся на следующее утро 14-го июня холодный ветер скоро разогнал тучи. Я с Иностранцевым выехал по почтовой дороге дальше. Сначала дорога шла верст шесть-семь сосновым бором, растущем на песке и супеси. Затем выехали на более открытые места, очень живописные. Дорога пролегала по левому берегу притока Оби Берди. Противуположный правый берег покрыт почти сплошь хвойными лесами. В глубине долины течет, прихотливо извиваясь, то синея, то серебрясь на солнце, речка, не достигающая при средней воде более 30 сажен ширины. В долине довольно часто расположены села. Через несколько часов местность, сохраняя прежний характер, стала еще красивее, планов было еще больше, высоты стали значительнее, а где-то далеко-далеко, на самом горизонте появилось серовато-синеватая волнистая линия небольшого Салаирского горного кряжа..........
Показать спойлер



..........Из Карпысака мы с Иностранцевым 13 августа выехали в Кривощеково для того, чтобы возвращаться домой. Кривощеково - это впоследствии Ново-Николаевск или, как теперь его зовут, Новосибирск.

В 1895 году строился около него железнодорожный мост через Обь, и на месте нынешнего более чем 100-тысячного города, административного центра Сибирского края, был глухой бор, где мы с Иностранцевым ночевали в новопостроенном сосновом домике у молодого лесничего Имшенецкого (сына академика), жившего там с молодой, симпатичной и очень любезной женой.

Она нас предупредила, что, несмотря на всю чистоту в доме, нас будут ночью тревожить клопы, любящие новые деревянные постройки и занесенные в контору рабочими.

Это подтвердилось.

Туда же приехал и главный кабинетский лесничий, седой, одноглазый старик Тонков, с которым Иностранцев познакомился в Барнауле.

Тонков был культурным и очень милым человеком.

С ним втроем мы поехали в Европейскую Россию.

Близ моста в Кривощекове обращали на себя внимание глыбы доставленного для мостовых устоев белого гранита с Урала,над обработкой которых трудились выписанные из Италии камнетесы, переженившиеся на русских.

Переправившись через Обь, мы сели в служебный железнодорожный вагон, переделанный из товарного, и рабочий поезд довез нас до села Убинского.

Далее до Кожурлы в Барабе железный путь всё еще не был сомкнут, и нам пришлось ехать в экипаже верст более двадцати вдоль полотна по времянке.

От Кожурлы мы доехали опять-таки в служебном вагоне, с рабочим поездом до Омска, где Иностранцев у нас на глазах предавался своим распивочно-легкомысленным удовольствиям, однажды затащив нас с Тонковым на квартиру к добродушному совсем пьяному и очень гостеприимному генералу, с которым он только что перед тем познакомился.

Нам обоим, конечно, это не доставляло ни малейшего удовольствия, но он этого не замечал.

Из Омска мы поехали дальше, и я вышел в Ряжске, откуда направился в Гремячку, куда прибыл в двадцатых числах августа и оставался там до первой половины сентября.


ГЛАВА IX_МОЛОДОСТЬ И ЖЕНИТЬБА (1894—1896)_с.с.328—371_из книги В.П.Семенова-Тян-Шанского «То,что прошло, 1870-1917»_в 2-х томах_М._Новый Хронограф_2009
Папик
Результат генерации по запросу «Новосибирск 3023» опубликован в паблике неВасилий Kandinsky «ВКонтакте». Судя по картинке, наш город через тысячу лет будет выглядеть очень апокалипстично: вокруг ни души, дороги заметены сугробами и по ним давно никто не ездит. Возможно, просто зимы станут холоднее и в это время годы люди будут редко выбираться на улицу.