Zosia:"Утонула в кошках! Пожалуйста, помогите!!!" (часть 2)
Плохо собаке Лайме 
Девочки, милые, спасибо Вам всем за Вашу доброту, поддержку, сострадание, помощь 
Утром Лаймочке стало совсем плохо. Мы не могли решиться на усыпление. С каждым часом Лайме становилось всё хуже и хуже, рвота стала с кровью, дыхание стало очень тяжёлым, глаза ни на что не реагировали. Мы завернули Лаймочку в одеяло и повезли в клинику. Дима на неделю отпросился в отпуск и у нас не стали забирать служебную машину. Врач всё сделала прям в машине.
Опухоль разрасталась быстро и пережала весь кишечник, случилось непроходимость.
Врач сказала, если бы у Лаймы были шансы, она бы постаралась использовать этот шанс, но метостазы и возраст не оставили нам ничего, ни малейшего шанса. Я бы боролась за Лайму до последнего, пошла бы на все, чтобы спасти мою прекрасную собаку, самую лучшую на всём белом свете собаку.
Лайму мы похоронили, уехали далеко-далеко, там, где нет ни каких коммуникаций и строек не придвидется. Пока копали могилку, я ушла в лесок, зашла в околок, сидела там одна. Там было хорошо, спокойно. Там я прокричалась, там я проплакалась. Большие, тёмные и молчаливые деревья мне отвечали каким-то жутким покачиванием. Было такое ощущение, что они понимают мою разрывающуюся боль, моё горе, моё страдание. Дима позвал меня попрощаться с Лаймой, я взяла все её ошейники, поводочки, понюхала их, они пахли Лаймой, положила ей в одеялко.
Моя Лаймочка, моя любовь родненькая, лежала тихая и молчаливая. Каждое пятнышко на мордочке родное, каждое пятнышко на лапке, каждый усик родненький, каждая ресничка. Боже, как тяжело.
Лаймочка прожила 12-ть лет. Тогда я их с кошечкой Соней забрала с улицы почти одновременно. Всю жизнь Лайма прожила в любви, ни кто и никогда на неё не повысил даже голоса, ей даже ни кто и никогда не сказал : Фу! Ей этого не надо было говорить, она была слишком умная, воспитанная и благодарная. Когда она жила на улице, она была со всеми добрая, но когда мы её забрали к себе, она охраняла нас и ни кого к нам не подпускала.
В нашем доме большое горе, мы плачем и страдаем все. Дима за рулём несколько раз останавливал машину и плакал, плакал вместе со мной. Остановим машину, упадем друг на друга и плачем навзрыд, а в машине лежит Лайма. Дома плачут мои родители, мои старенькие мамочка и папочка. Папа весь трясётся от горя и это горе ни чем не унять. Каждое утро он любил гулять с Лаймой, он всегда рано с ней вставал. А Сашка.... Сашке все пять лет он протирал ему его текущие, слепенькие глазки. Протирал в день несколько раз.
Сердечное спасибо всем, кто поддерживал и поддерживает в трудную минуту, кто заступился, это так важно. Спасибо, что не стали бросать соли на открытую болезненную рану. Я Вам всем очень благодарна. Вы способны сострадать не только животным, но и людям. В Вас есть самое главное - человеческая доброта и сострадание. Всё это мне открыло на многое глаза, я прозрела и увидела, кто есть кто.
Утром Лаймочке стало совсем плохо. Мы не могли решиться на усыпление. С каждым часом Лайме становилось всё хуже и хуже, рвота стала с кровью, дыхание стало очень тяжёлым, глаза ни на что не реагировали. Мы завернули Лаймочку в одеяло и повезли в клинику. Дима на неделю отпросился в отпуск и у нас не стали забирать служебную машину. Врач всё сделала прям в машине.
Опухоль разрасталась быстро и пережала весь кишечник, случилось непроходимость.
Врач сказала, если бы у Лаймы были шансы, она бы постаралась использовать этот шанс, но метостазы и возраст не оставили нам ничего, ни малейшего шанса. Я бы боролась за Лайму до последнего, пошла бы на все, чтобы спасти мою прекрасную собаку, самую лучшую на всём белом свете собаку.
Лайму мы похоронили, уехали далеко-далеко, там, где нет ни каких коммуникаций и строек не придвидется. Пока копали могилку, я ушла в лесок, зашла в околок, сидела там одна. Там было хорошо, спокойно. Там я прокричалась, там я проплакалась. Большие, тёмные и молчаливые деревья мне отвечали каким-то жутким покачиванием. Было такое ощущение, что они понимают мою разрывающуюся боль, моё горе, моё страдание. Дима позвал меня попрощаться с Лаймой, я взяла все её ошейники, поводочки, понюхала их, они пахли Лаймой, положила ей в одеялко.
Моя Лаймочка, моя любовь родненькая, лежала тихая и молчаливая. Каждое пятнышко на мордочке родное, каждое пятнышко на лапке, каждый усик родненький, каждая ресничка. Боже, как тяжело.
Лаймочка прожила 12-ть лет. Тогда я их с кошечкой Соней забрала с улицы почти одновременно. Всю жизнь Лайма прожила в любви, ни кто и никогда на неё не повысил даже голоса, ей даже ни кто и никогда не сказал : Фу! Ей этого не надо было говорить, она была слишком умная, воспитанная и благодарная. Когда она жила на улице, она была со всеми добрая, но когда мы её забрали к себе, она охраняла нас и ни кого к нам не подпускала.
В нашем доме большое горе, мы плачем и страдаем все. Дима за рулём несколько раз останавливал машину и плакал, плакал вместе со мной. Остановим машину, упадем друг на друга и плачем навзрыд, а в машине лежит Лайма. Дома плачут мои родители, мои старенькие мамочка и папочка. Папа весь трясётся от горя и это горе ни чем не унять. Каждое утро он любил гулять с Лаймой, он всегда рано с ней вставал. А Сашка.... Сашке все пять лет он протирал ему его текущие, слепенькие глазки. Протирал в день несколько раз.
Сердечное спасибо всем, кто поддерживал и поддерживает в трудную минуту, кто заступился, это так важно. Спасибо, что не стали бросать соли на открытую болезненную рану. Я Вам всем очень благодарна. Вы способны сострадать не только животным, но и людям. В Вас есть самое главное - человеческая доброта и сострадание. Всё это мне открыло на многое глаза, я прозрела и увидела, кто есть кто.
