"Incredible Siberia" вy Junius B. Wood, издание L. MacVeagh, The Dial Press, New York, 1928.

ГЛАВА II НОВОСИБИРСК


Если наш идеал хорош, мы можем заставить нашу практику соответствовать ему", - сказал молодой чиновник, с которым я обедал сегодня днем, выражая часто повторяемый советский принцип.

Он поднял вопрос о государственной монополии на торговлю, и я признал, что в теории это хорошо.

Мы находились в маленьком ресторанчике, расположенном недалеко от грязной главной улицы Новосибирска, который назывался "Казино" из-за того, что правительственный игорный дом, открытый двадцать четыре часа в сутки, находился в другом бревенчатом здании в том же дворе.

Каждые несколько минут один из оборванных бездомных детей, которые вездесущи в Советской России, проскальзывал в дверной проем, выпрашивал кусок хлеба у одного из посетителей и снова выбегал на улицу, преследуемый официантом с размахивающим полотенцем.

За углом, на главной улице, весь день дымил асфальтовый котел.

Его остатки теплой древесной золы служили спальным местом для оборванцев в прохладные ночи.

Но игорный дом на заднем дворе, где разношерстная компания мужчин и женщин сидела вокруг потрепанного стола chemin de fer, управлялся правительством, якобы с благотворительной целью заботы о бездомных детях.

Такова разница между идеалами и практикой.

Теория молодого человека была верна при условии, что человеческая природа и механизмы, воплощающие идеалы в жизнь, могут быть признаны совершенными на 100 процентов. За два года с тех пор, как Новосибирск был переименован из Новониколаевска, его население выросло с 60 000 до 120 000 человек, и этот рост характерен для новой эпохи в России.

В прежние времена - "мирное время", как называют его русские - строились церкви.

Самым внушительным сооружением в каждой бревенчатой деревне была многоступенчатая церковь.

Теперь они строят общественные здания, и Новосибирск, столица огромного западного района Сибири, превышающего по площади всю Европу, является примером новой практики.

Она отличается от американской теории, согласно которой в растущем городе на первом месте стоят дома.

Российская психология иная - город ценится своими внушительными общественными сооружениями, хотя его жители живут без комфорта, удобств и чистоты.

Накануне вечером, когда я шел в город от железнодорожной станции в морозном лунном свете, новые здания и строительные леса других выделялись на фоне горизонта, формируя программу города, который только создавался.
На железной решетке за разбитыми подвальными окнами телеграфной конторы спали три маленькие фигурки, впитывающие тепло машинного отделения, - бездомные мальчики.

Их нет в программе.

Прогресс в Советской России кажется копированием или прикрытием, начиная сверху и предоставляя низу возможность позаботиться о себе самому.

"Время - деньги", - говорил Товарищ Щукин. "Это американское выражение, и мы пытаемся привнести американские методы в Сибирь.

Мы называем Новосибирск Сибирским Чикаго".

Товарищ Щукин - глава государственного строительного управления, чьи сооружения, некоторые из которых завершены, а другие находятся на стадии завершения, являются наиболее заметными чертами новой столицы Западной Сибири.

Он мошенник и русский, возможно, редкий экземпляр, один из тех, кто, хотя и молод, вышел из хаоса, с которого началось большевистское правительство.

У него была небольшая контора в Бийске.

Хотя он прожил там всю свою жизнь, он видел, что ручьи грязной жижи, которые называются улицами, можно было бы улучшить, если бы их вымостили.

Он начал, местные жители очень удивились такой экстравагантности.

Затем он взял бывший магазин Второва, такие были в каждом крупном городе Сибири, и переоборудовал его в гостиницу с одной ванной комнатой (санузлом).

Его слава дошла до Новосибирска, и он получил там более широкое поле для своей деятельности.

Строительный сезон всегда закрывается из-за холодов 15 октября, но он добивается результатов в летние месяцы, и новые творения сибирских архитекторов фактически завершены.

Его надо послать в Москву, и претенциозная строительная программа, которая провозглашается каждый год, может быть воплощена в кирпич и камень, а не просто заполнена пачками бумаги.

«Теперь мы платим Госбанку [Госбанку СССР] 12% по строительным кредитам, тогда как до войны госбанк брал только 6%», — пояснил другой чиновник, практически все кредиты даются другим государственным учреждениям, которые строят.

«Новосибирск приветствовал бы американскую строительную фирму, которая создала бы акционерное общество с государством, привезла бы современную технику и опыт.

Это было бы выгодно.

Железобетонное здание, которое мы возводим на новой площади, первое в своем роде в Сибири, для офисов, театра и жилых домов, будет стоить 700 000 долларов.

Все помещения в нем уже сданы в аренду за $125 000 в год.

Стоимость строительства сейчас высока, потому что все приходится делать вручную".

Это подняло неизменную тему восстановления дипломатических отношений между двумя странами.

Россиянин твердо убежден, что как только дипломатические отношения будут возобновлены, последуют неограниченные кредиты от Соединенных Штатов.
Он усвоил некоторые устоявшиеся теории, преподаваемые официально, в отношении старых русских долгов.

Отказ от уплаты долгов также пользуется популярностью в России.

"Если вы придерживаетесь принципа неуплаты долгов, как вы можете рассчитывать на дальнейшие займы?" - спрашивали его.

"Франция не будет выплачивать свой долг Соединенным Штатам, так почему Россия должна это делать?".

"Вы не примете капиталистическую страну в качестве образца для своего пролетарского государства?".

"Нет, но эти долги были взяты для военных целей, и социалистическая партия во время русско-японской войны сделала заявление, что они не будут выплачены. Советское государство не объявляло дефолт по своим долгам.

Если мы заплатим эти старые долги, то мы станем колонией капиталистической Европы или Америки».

Аргумент всегда один и тот же. Естественно, Советское государство не объявило дефолта ни по одному из своих долгов, поскольку не было ни необходимости, ни возможности сделать это.

В массах народа отказ от старых долгов, по-видимому, воспринимается как искуснейший дипломатический прием советских руководителей. У лидеров есть основания утверждать, что даже если они и готовы были бы изменить свою позицию отказа от всех долгов, общественность обвинит их в предательстве принципа, который пользуется огромной популярностью..

Новосибирск, который 30 лет назад представлял собой несколько бревенчатых домов в сосновом бору на восточном берегу Оби, демонстрирует огромную строительную активность, даже бОльшую чем Москва.

Главная улица города, которая протянулась от реки до окраины, с парковой аллеей в центре улицы, где сидят и мечтают влюбленные и бездельники, вымощена.

Разбросанные лачуги на месте бывшего рынка в центре города были снесены для создания парка и плаца, вокруг которого будут сгруппированы новые здания.

Уже построены

здания почты и телеграфа,
Всесибирского исполнительного комитета,
Госторга (государственной торговой корпорации),
Госбанка и
Дома живого ленинизма.

За последним, где похоронены жертвы экспедиции Колчака, стоит памятник, представляющий собой руку, держащую факел свободы, выходящую из скалы.

Государственная программа строительства в 1926 году составила $3 000 000, частные лица вложили $500 000

Сибирские архитекторы спроектировали здания и дали волю революционной фантазии.

Конструкции странные. Когда выходишь на улицу после грязной двадцатиминутной тряской поездки от железнодорожного вокзала в центр города, создается впечатление, что попал в кубистический город мечты.

Здания выкрашены в стальной серый цвет с огромными квадратами и полосами темно-синего цвета.

Внешне они похожи на крепости или мавзолеи, хотя построены из кирпича, чтобы выдержать температуру 55 градусов ниже нуля зимой, и облицованы цементом.

Через реку Каменка, до сих пор переходимую вброд по грязи, построен бетонный мост длиной 455 футов и высотой 95 футов.

Строится

рабочий дворец со странными кубическими башнями и панелями для офисов профсоюзов,
большое здание для офисов текстильного синдиката и
еще одно здание банка.

В прошлом году была построена электростанция, все машины российской конструкции, с двумя 500-ваттными динамо-машинами, которая работает ночью по цене 8,5 центов за киловатт, и ее мощность должна быть увеличена в четыре раза.

Планируется добавить водонасосную станцию (фильтры были заказаны в США).

После того как будут проложены трубы, за ними последуют тележки.

В настоящее время тележки поднимают воду по крутому склону из сомнительной Оби, текущей на север к Северному Ледовитому океану.

Новосибирск называет себя Чикаго Сибири, так же как Бернаульский район называет себя Канадой Сибири.

Новосибирск поднимается из грязи.
Так же, как и Чикаго.

Через несколько часов дождь прекратился, сквозь тучи изредка пробивалась полная луна, по истертым дощатым тротуарам можно было передвигаться, не соскальзывая в невидимые грязевые ямы, и все было готово для веселой ночи в столице Западной Сибири.

Ливень на закате превратился в облачность, и влага под ногами была густой и глубокой.

По сравнению с кинотеатрами, фильм Нормы Талмадж (Norma Talmadge), чей прокат, должно быть, достиг сотни сеансов, итальянская прическа и оперный концерт артистки, которая рекламировала себя как премьеру после успешного турне по Японии, Китаю и Монголии, делали кафе "Казино" более предпочтительным. В любом случае, было 9 часов и время поесть.

Кафе рекламировало оркестр до 2 часов ночи, если кто-то из посетителей остается допоздна.

Кафе "Казино" предлагает обед из трех блюд - суп, одно из двух мясных блюд и сдобное печенье за 45 центов.

В кафе для деловых людей обед стоит 35 центов.

Первое кафе находится в частной собственности, второе кооперативное.

Первое платит высокие налоги, второе практически не платит. Е

Еще одно часто встречающееся различие между частными и государственными заведениями заключается в том, что первые стараются привлечь посетителей как качеством предлагаемых блюд, так и обслуживанием, в то время как вторые склонны идти по принципу предоставления как можно более скудной и некачественной еды за деньги, пока официанты либо заняты едой, либо сами заняты разговором. Заведение работает на их благо, а не на благо посетителей.

Оркестр - фортепиано, скрипка и виолончель - исполнял оживленный "Еврейский свадебный марш", одесский шедевр, к большому удовольствию сидевших за столом граждан с украинскими чертами лица.

Бизнес в основном заключался в торговле пивом, унылым, плоским, чуть тепловатым варевом.

Кафе – летнее заведение, с деревьями, растущими сквозь крышу, и щелями между крышей и грубыми дощатыми стенами.

Зимой посетители, когда ртуть остывает до 55 градусов ниже нуля, надевают пальто.

В этот вечер было прохладно и комфортно, в отличие от обычной герметично закрытой российской столовой.

Присутствовала элита.

Обеденное время прошло, и остались только гуляки. Свиная отбивная стоила 50 центов, что очень дорого для Сибири, где на каждой деревенской улице свиней больше, чем жителей.

Подошел официант в синем халате, вытирая рот уголком фартука.

Он любезно согласился прервать трапезу.

Бритье в Сибири, похоже, является субботним мероприятием.

Сегодня был вторник, и его щетина была короткой.

Меню было внушительным.

Большинство блюд было только в меню - ни рыбы, ни курицы, ни сибирского рябчика, ни турецкого шашлыка.

Была ли у них свинина?

Конечно, поймать такую можно, просто выйдя почти из любой входной двери.

Поэтому, как обычно, это была свиная отбивная.

За боковым столиком сидел молодой человек в новой фетровой шляпе.

Он повернул свой стул лицом к залу, чтобы все могли его видеть.

Шляпу он не снимал.

Она была новая. Также на нем был один из двух белых воротничков и галстуков в ресторане.

Девушка и юноша заказали чай.

Стакан чая и оркестр - хороший повод для часовой беседы.

Она сняла белую холщовую шляпу, обнажив копну вьющихся светлых волос.

Стили доходят даже до Сибири.

Обветренный «товарищ» в грязном холщовом плаще, с полинявшей большевистской фуражкой на голове, с бахромой рыжей бороды, нетвердой походкой вошел и пристроился за ближайшим столиком.

Когда он засовывал фуражку в оттопыренный карман, показалась стриженая голова.

Официант принес бутылку унылого пива

К нему присоединился товарищ, волосатый мужчина, с взлохмаченной бородой и волосами, не причесанными с тех пор, как его мать завязала их лентами. и заказал еще, но другу ничего не предложил.

Скрипка мучительно всхлипывала вопроизводя русскую классику.

Слезы попали в пиво, и он вытер глаза тыльной стороной руки в перчатке.

Он больше не мог этого выносить.

Шесть футов роста пронеслись через весь зал и шлепнулись на оркестровую платформу, когда он с улыбкой умолял сменить мелодию.

Оркестр был беспощаден.

Он исполнил всё до последнего тоскливого аккорда.

Его музыка и его литература передают ту меланхолию русского духа.

Приятель пижона вернулся к своему пиву и начал спорить со своим волосатым другом.

Последний, не имея пива, мало что мог сказать.

Пианист в рубашке с рукавами закончил есть яблоко, и оркестр заиграл "Тореадор".

Ожили два кафе-матадора.

Пока один отбивал такт ножом и вилкой, другой разразился песней.

Официант тщетно пытался сдержать веселье.

Энтузиасты захотели еще по одной.

Один из них достал смятый бумажный рубль (50 центов).

Официант грустно покачал головой, как делают все знающие официанты.

Второй рубль был получен. .

Эта сумма соответствовала оркестру из трех человек, и официант сделал презентацию.

«Тореадор» вышел на бис.

Свиную отбивную ждали долго.

Возможно, сначала нужно было поймать свинью, а любящие дом свиньи в это время на улице отсутствовали.

За рестораном, в отдельном здании, находилась гостиница, а за ней, в другом бревенчатом здании, правительственный игорный дом.

Пока отбивная готовилась с гарниром из картофеля и моркови, я пробрался в игорный дом - вход и шляпы были бесплатны.

Дюжина мужчин сидела за засаленным столом и играла в chemin de fer.

За спиной крупье, на всю стену, висела огромная табличка с двадцатью девятью правилами, одно из которых гласило, что нельзя делать ставки на деньги, взятые взаймы, - если разорился, иди домой.

Ставки были небольшие, в рублях и копейках.

Дородный, преуспевающий монгол с моржовыми усами, единственный из всей партии, кто не обманывал цирюльника, выиграл скромную кучку, потянулся и ушел.

Мужчина с сандалиями на босых ногах занял его стул и поставил 15 центов на следующие карты.

"В этом году было много дождей, необычная погода", - сказал официант, убирая остатки отбивной.

Это звучало знакомо, как в Лос-Анджелесе или Майами.

Ливень начался снова, и обрывки тротуара имели привычку заканчиваться грязевыми ямами, пока я пробирался обратно в отель.

Была полночь.

Тихие парочки тянулись домой после двух киносеансов.

У входа стоял продавец сигарет.

Вокруг еще тёплой асфальтовой печи на улице ютились бездомные мальчишки.

Скамейки в парке были пустынны.

Новосибирск - серьезный город.

6 апреля 1896. - Сегодня ночью я приехал в деревню Кривощёково, где железнодорожный путь пересекает Обь, и поскольку мой поезд будет только завтра, у меня есть целый день для прогулок. Сначала я иду осматривать мост через Обь - третий большой мост Транссиба. Первый находится в Кургане на реке Тобол, второй в Омске на Иртыше. Строительство моста в Кривощёково закончено, ведутся последние приготовления, приёмочная комиссия приедет через два дня. Мост прекрасно выглядит, его длина составляет 755 метров. Тем не менее, чтобы получить представление о значительности работ, нужно осмотреть все подробности. Сначала я объехал по льду опорные сваи, а затем, чтобы оценить длину, вместе с любезнейшим инженером В.А. Линком, одетый в шубу, по снежной метели прошел весь путь в 755 метров по шпалам. Пешеходный мост ещё не смонтирован окончательно, я шёл, глядя вниз, на лёд, как в пропасть. Мост прекрасен, я испытал его надёжность два дня спустя.
У меня было рекомендательное письмо к одному местному почётному лицу, я отправился к нему с визитом и встретил с его стороны и со стороны его супруги чисто сибирское гостеприимство. У него я впервые попробовал мочёные яблоки, о которых говорит французский путешественник и над которыми смеялись сибиряки, как над выдумкой туриста. Я привожу этот факт, чтобы, во-первых, сообщить, что немногие знают, насколько вкусны моченые яблоки, а во-вторых, подчеркнуть одну особенность, часто встречающуюся у русских как в Азии, так и в Европе: уверять в чём-либо, о чём они понятия не имеют. Каждый раз, когда я упоминал о мочёных яблоках, слушатели смеялись над этой выдумкой, тем не менее я их попробовал. Короче говоря, если речь идёт о значимых фактах, а не просто о какой-либо мелочи, легко понять,что можно быть введённым в заблуждение ложными утверждениями. В сочетании с природной склонностью к ошибкам осознанным, которые здесь тем ярче выражены, чем выше поднимаешься в обществе, это обстоятельство способствует тому, что изучение русских реалий становится намного более тонким и сложным, чем думают многие туристы.

Я провёл в гостях замечательный день. Хозяева задержали меня до десяти вечера, повторяя: «Куда Вам спешить?» И когда я окончательно стал прощаться, услышал, как хозяйка дома тихо спросила: «Нужно ли запрячь?» - Супруг ответил: «Нет!» При этих словах дрожь пробежала у меня по телу. Этот такой предупредительный хозяин, который утром заставил меня отпустить кучера, которого я хотел оставить на весь день, не подозревал, что означает для меня отказ, иначе он сказал бы мне: «Вот софа, ложитесь здесь». Он об этом не подумал, но я подумал вместо него, чувствуя при этом то, что испытал П.Л. Куррье ( Поль Луи Куррье (РаиМошв Соипег бс Мсгс, 1772-1825), французский писатель, убит своим егерем в 1825 г. ), когда услышал зловещее: «Нужно убить их обоих!» Положение моё было очень серьёзное, но что делать? Несколько минут спустя я распрощался и на вопрос, где можно взять кучера, получил ответ, что в это час нигде.

Я вышел. Метель улеглась. Оттепель возобновилась. Кривощёково расположено в прекрасном месте. С началом строительства моста население деревни возросло с 600 до 11 500 душ; к несчастью, эти души представляют собой весь человеческий сброд, пену сибирского населения. В деревне нет ещё ни улиц, ни освещения, ни полиции: место, подходящее для головорезов, а честные люди запираются в домах с наступлением ночи. У меня не было ни трости, ни револьвера; при мне была крупная сумма денег, моя овчинная шуба затрудняла движения. Ко всему прочему я не знал точного местонахождения гостиницы, расположенной в лесосеке двух километрах отсюда. Сначала на меня набросились собаки, я их отогнал и пошёл наугад, поскольку снег скрыл всякое подобие дороги.

О, какой поток мыслей! Возмущение и гнев против моего гостеприимного хозяина, сожаление о своём легкомыслии, мысли на будущее, - если удастся выпутаться, - затем страх и, наконец, готовность к самому худшему.
Ночь стояла тёмная, зловещая. В деревне не было определённого ряда домов, чтобы держать ориентир. Я вспомнил, что утром, проезжая, пересёк овраг, на дне которого было полно воды. Как теперь его перейти? Я уже дошёл до него и стоял в нерешительности на краю, как вдруг услышал: «Кто идёт?» Это был сторож у кучи дров, окликавший меня. Он помог мне перейти овраг, не замочив ног, выломал крепкую палку и сказал: «Зря, барин, ходишь без револьвера. Место нехорошее. Храни тебя господь!» Нужно ли подробно описывать мои тревоги, поиски пути на ощупь? Я шёл в темноте, натыкаясь на кочки, увязая в глубокие колеи с ломким льдом, задыхаясь в своей шубе, придерживая её одной рукой, потому что она не застёгивалась. Невозможно было подойти к какому-либо дому, потому что сторож начинал стучать колотушкой, как только я приближался, прибегали собаки. Я позвал раз-другой - никакого ответа. Опасаясь привлечь криками какого-нибудь злоумышленника, я замолчал. Неожиданно я оказался на просеке, но далеко от гостиницы. Ощупью я вернулся назад. Сторож стучал своей колотушкой. Не обращая внимания на собак, я долго звал его. Наконец он меня услышал. Сначала он долго вёл переговоры на расстоянии, и лишь убедившись в безобидности моих намерений, подошёл. С трудом я уговорил его проводить меня. По дороге он рассказал мне, что третьего дня рано утром в пятистах метрах отсюда была убита женщина, шедшая к поезду. И добавил: «Вы очень неосторожны!» Наконец я увидел гостиницу. Мне долго не открывали; в номер я пришёл мокрый от пота, дрожа от усталости и озноба, и упал без сил, понимая, что эти полтора часа не скоро изгладятся из моей памяти. Что касается человека, меня принимавшего, он никогда не узнает о моём приключении.

На следующий день, двадцать четыре часа спустя, я был в Томске.

Легра Жюль. В Сибири_Дневники французского путешественника_1897_Тюмень_Томск_Изд-воТГУ_2021_349с.pdf