Взяться варежками за черенок. Вдохнуть холодный воздух, главное – холодный, свежий, вскинуть голову, опустить. Изучить снег. Первый слой снега похож на хлеб. Рассыпчатый, драгоценный. Если бы было солнце – были бы якутские самоцветы.

Знакомый наш говорит: «Смотри-ка – дятел. Голова у него какая-то красная. А в вашем парке, в том, что за домом – голова у дятла какая-то черная. Раньше тут стоял столб, знаешь, бывают столбы телеграфные, и дятел летал сюда с шишкой, садился на столб, шишку – в расщелину, и – долбить, и – долбить, пока не выдолбит все орехи. Знаешь – такие орехи…? А потом выдолбит, слышишь, и шишку – вниз! Весной я собрал вокруг телеграфного столба четыре мешка пустых шишек».

Если бы было солнце, были бы самоцветы – те, что добывают якуты, живущие в юртах, на берегу моря Лаптевых. Сейчас, в сумраке зимнего дня, снег спящий и молчаливый, сейчас в нем есть тайна, но копается он легко – входишь пластмассовой лопастью (лопата – с Ленинского рынка, с лотка «Для сада и огорода»), давишь плечом, толкаешь мысль: «Сейчас я кидаю снег, я сейчас – как якут, и это – удивительный миг. Завтра утром, за чашкой кофе, в окне, на дереве, где сидит дятел, будет другой удивительный миг». Россыпь снега летит с огромной лопаты – вправо, туда, где летом будет газон.

«В апреле с газона снег за неделю сходит. Твоя маман в апреле ландыши собирает, а в мае, в мае снег за баней лежит почти до июня».

Завтра будет хороший день. И вчера был хороший день. Осталось дело за малым – чтобы день и сегодня был очень хорошим. Пока день всего только снежный, но это уже неплохо. Следующий шаг по сугробу, следующий взмах снежной лопатой. Следующий слой снега – лежалый. Это созревший снег, чем-то похожий на лед, но это не лед, это – клад. Там какая-то мысль поглубже.

«А белочек что-то не видно. В том году было много белок. А ты видела беличий мост?»

Да, я видела. В нашем поселке через дорогу перекинули мост – для белок. Чтобы суетливые белки не бегали через дорогу на красный свет, а взметались по елкам ввысь и безопасно бежали дальше по беличьему мосту.

Я врезаюсь лопатой в снег – это еще прошлогодний, мудрый, прошедший – у него есть чему научиться. Я не могу пока уловить его мысль. Я пока просто копаю снег – я прочищаю дорогу к дому. Я пока не думаю ни о чем. Я просто чищу дорогу. Я чищу дорогу, и я понимаю, что у меня все есть для счастья, тем более, для него ничего не надо. Оно есть само по себе, наверное, как любовь.

Я пью чай из мелиссы и меда. Мне сказали, что там есть и другие травы.