Стабильность мировой экономики обманчива — это стало окончательно ясно на прошлой неделе. Дело не только в довольно широко разошедшемся заявлении главы МВФ Кристин Лагард о том, что финансовый кризис в Европе еще не завершен («Восстановление идет полным ходом. Это верно. Ряд стран успешно вышли из программы финансовой помощи. Но это не означает, что кризис ушел, а наша миссия выполнена»), и даже не в самих по себе неважных экономических данных из еврозоны, которые стали известны ближе к концу недели, а в общем сочетании макропоказателей в основных развитых странах.

РЕКЛАМА
Если финансовые рынки в Европе чувствуют себя сравнительно неплохо, то в реальном секторе ситуация скорее ухудшается, чем улучшается. Рост ВВП еврозоны по итогам первого квартала оказался в два раза ниже, чем ожидалось: 0,2% ВВП в квартальном выражении вместо ожидавшихся 0,4%. При этом едва ли не единственная страна, которая продемонстрировала заметный рост и фактически вытащила еврозону в плюс, — Германия (рост ВВП на 0,8%). Во Франции рост нулевой, в Нидерландах спад аж на 1,4%, в Италии — на 0,1%, в Португалии — на 0,7%.

«Сегодня реальную проблему представляет возрастающая конкуренция между европейскими странами. Это серьезное испытание даже для Франции. Причем если в таких странах, как Испания, Италия и даже Греция, сегодня происходят структурные изменения: снижение зарплат, пересмотр размера пенсий и прочее, — то во Франции этого не происходит. Поэтому Франция теряет свою конкурентоспособность, и если посмотреть на данные, то мы увидим, что у Франции одна из самых слабых экономик в Европе. Это серьезный риск, — говорит Норман Вилламин, директор по инвестициям в Европе британского банка Coutts. — На Западе мы продолжаем двигаться по траектории, заданной кризисом 2008 года. Все развитые экономики пытаются решить проблему долгов. И тут дополнительную сложность создает то, что не показывают ожидаемого роста развивающиеся рынки. Речь идет не только о Китае, но и об Индии, Бразилии… В целом долгосрочные тренды — демографические, долговые — не позволяют рассчитывать на возврат к быстрому и устойчивому экономическому росту. Для этого требуется ускорение роста развивающихся экономик, но пока этого нет».

В самом деле, проблемы сегодня испытывает (несмотря на огромную стимулирующую эмиссию) и экономика США, о которых в последнее время по привычке говорили как о стране, уверенно преодолевшей последствия кризиса. Вышедшие на неделю раньше предварительные данные по американской экономике показали рост ВВП лишь на 0,1% в годовом исчислении вместо прогнозировавшихся 1,2%. При этом целый ряд инвестбанков ожидает, что после уточнения данных роста в первом квартале вообще не будет: в Morgan Stanley прогнозируют спад на 0,8%, а в Goldman Sachs — на 0,6%.

На этом фоне удивительно выглядит рост в Японии — на 5,9% в годовом исчислении. За японцев можно было бы порадоваться, если бы этот подъем (в условиях слабости других экономических центров — Европы, США и занятого реструктуризацией экономики Китая) не свидетельствовал о серьезном дисбалансе, вызванном целым набором стимулирующих мер. Когда их эффект прекратится, Япония, как это уже не раз бывало, может превратиться в источник нестабильности в мировых финансах.

Финансовые рынки в очередной раз существенно оторвались от фундаментальных показателей, а судя по опыту аналогичных предкризисных ситуаций, долго продолжаться это не может. Так что пора без лишней суеты готовиться к новой волне кризиса.

Плохи дела
Безусловно, самое наглядное и впечатляющее свидетельство ненормальности нынешней ситуации на финансовых рынках — показатели американского фондового рынка. Финансовые аналитики скромно не заостряют на этом внимания, но в минувшую пятницу, например, индекс Dow Jones находился у отметки 16 500 пунктов, что почти на 20% выше, чем на пике перед ипотечным кризисом 2008 года (14 000) и почти на 45% выше, чем на пике бума интернет-пузыря в конце 1999-го (11 500). Если же посмотреть на индекс SP-500, то нынешний пик на 25% выше обоих предыдущих.

При этом два прежних фондовых подъема имели под собой пусть шаткие, но хоть какие-то основания в реальном секторе. Нынешний же бум не имеет в своем основании вообще ничего — кроме масштабной эмиссии ФРС и гонки выкупа корпорациями собственных акций, рост котировок которых обеспечивает им на бумаге отличную прибыльность. Параллельно в США надувается пирамида государственного долга, одно обслуживание которого при более или менее повышенных процентных ставках будет едва ли возможно.

Но, пожалуй, самое неприятное во всем этом то, что, несмотря на перегретый фондовый рынок, растущий госдолг и значительную эмиссию, экономика США остается, скажем так, полудохлой. И если все эти меры спустя уже пять лет с начала кризиса не помогают, то дела в самом деле плохи.

Когда может наступить развязка? Понятно, что точно прогнозировать начало подобных кризисов невозможно, однако аккуратные оценки сделать можно. Например, ряд индикаторов технического анализа указывают, что сила фондового подъема начала спадать, и это может свидетельствовать о том, что в перспективе от нескольких месяцев до года мы можем увидеть разворот тренда. Опять-таки понятно, что технический анализ требует критического к себе отношения. Однако его применение в сочетании с анализом фундаментальных показателей может давать вполне содержательные результаты. И это тем более верно, если в расчет берутся и политические соображения. Сегодня же мы видим, что уже и без того крайне слабая в политическом отношении администрация президента Барака Обамы (которого начали называть «хромой уткой» уже спустя год после переизбрания на второй срок) на волне украинского кризиса и приближающихся промежуточных выборов в Конгресс и вовсе пошла вразнос. Это можно расценить как алармизм, но сочетание всех указанных факторов заставляет как минимум очень серьезно отнестись к возможности новой волны финансового кризиса.

Японские риски
Впрочем, риски исходят не только из США, но и из сравнительно благополучной сегодня Японии. Экономика страны на подъеме, однако его основания весьма неустойчивы. Во-первых, это ослабление иены, которое власти проводят с конца 2012 года, — оно уже составило почти 30%. Во-вторых, рост с 1 апреля налога с продаж с 5 до 8%, что вызвало потребительский ажиотаж перед этим повышением. Однако с этим потребительским «бумом» контрастирует тот факт, что доверие потребителей к экономике Японии в апреле снова упало (уже пятый месяц подряд) — до 37 пунктов по сравнению с 37,5 пункта в марте.

«Ослабление иены — вот причина нынешнего оживления в Японии. К концу года эффект от него точно исчезнет. На смену должны прийти структурные реформы, однако их очередной, третий этап идет слишком медленно. Поэтому сворачивание программы денежного стимулирования, которая обеспечивает слабость иены, может породить серьезные риски, — указывает Норман Вилламин. — Если посмотреть на прошлые антикризисные программы Японии, то проблема с ними была не в том, что власти действовали неправильно, а в том, что они совершали эти действия недостаточно долго, чтобы дать принимаемым мерам подействовать на экономику в полном объеме».

Банк Японии пока не собирается сворачивать масштабную стимулирующую программу скупки облигаций (около 500 млрд долларов в год), которая, в частности, способствует ослаблению иены. Однако обстоятельства могут сложиться так, что сделать это придется раньше, чем хотелось бы. Так, согласно опубликованным протоколам заседания правления Банка Японии, его руководство обеспокоено тем, что экономический рост оказался более медленным, чем ожидалось, а инфляция, напротив, более высокой, что вызвано, в частности, более напряженной ситуацией на рынке труда. Другим фактором риска является то, что рынок гособлигаций игнорирует ускорение инфляции, а это порождает опасность неожиданного и резкого скачка доходности.

При этом и скачок доходности, и сворачивание программы стимулирования могут инициировать процесс репатриации капитала в Японию и запустить новую волну усиления иены, как уже не раз бывало. Ожидается, что решение о продолжении или сворачивании программы стимулирования Банк Японии может принять уже в июле. Как раз тогда, по мнению японских финансовых властей, ситуация в экономике должна стабилизироваться после повышения налога с продаж и можно будет принять взвешенное решение. Глава Банка Японии Харухико Курода уже предупреждал, что регулятор не может бесконечно оказывать поддержку рынку облигаций, чтобы просто удерживать расходы на обслуживание долга (после того как будет достигнута цель — инфляция в 2%). Вопрос в том, как скажется это решение на состоянии и без того весьма напряженных международных рынков капитала.

Выводы для России
Собственно, главный вывод уже ясен: сравнительное спокойствие на внешних рынках ни в коем случае не должно вводить в заблуждение. Рвануть может в любой момент, и не слабее, чем в 2008-м. Что, конечно, крайне неприятно, поскольку и внутриэкономическая ситуация в стране очень сложная. Но это же дает и определенные выгоды.

В отличие от 2008 года, когда крах на американском рынке вызвал обвал не менее перегретого рынка российского (и фондового, и кредитного, и рынка недвижимости), сегодня ничего подобного не произойдет. Весь капитал, который готов был покинуть страну в случае кризиса или по политическим причинам, уже сделал это. Поэтому нам не грозит эффект наложения финансового кризиса на кризис внешнеполитический — в 2008 году довольно популярными были спекуляции насчет того, что кризис — это «наказание» России за войну с Грузией. Попытки представить возможное обострение финансовой ситуации как расплату за Крым и политику в отношении Украины в целом все равно будут предприняты, но убедительность подобных рассуждений будет крайне незначительной. К тому же ситуация в экономике в рамках действующей экономической парадигмы развития все равно должна была завести российскую экономику в тупик самое позднее к концу 2014 года. Так что уж лучше проблемы с Крымом, чем без Крыма.

Впрочем, при этом стоит отметить, что связь между переходом американского ипотечного кризиса в острую фазу и грузинской войной пусть и не прямая причинно-следственная, но она просматривается. Убедительная победа России, безусловно, подорвала позиции США как мирового гегемона и потому могла способствовать принятию, как иногда выражаются, непопулярных мер (напомним: войну в Грузии и банкротство Lehman Brothers разделяет всего месяц). Можно также предположить, что почти не скрываемые попытки Вашингтона на фоне боевых действий вбить клин между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым (во время телефонного разговора Джордж Буш-младший прямо заявил тогдашнему президенту Медведеву: мол, зачем вам брать на себя груз ответственности за ошибки прежних правлений) могли включать в себя различные планы организации экономической и политической нестабильности. И расширения влияния США на Россию, в том числе с экономическими целями.

В этом смысле нынешний украинский кризис повторяет схему того, что происходило вокруг российско-грузинской войны, но только в больших масштабах и с большей остротой. И точно так же, как провалились замыслы США на грузинском направлении, они терпят сегодня крах на направлении украинском. И точно так же, как это было в 2008-м, провал попытки экспансии нанесет Западу, прежде всего США, аналогичную функциональную травму. Поэтому как бы спекулятивно ни выглядели такие рассуждения, ожидать кризиса стоит хотя бы потому, что лучше быть излишне осторожным, чем неоправданно беспечным.

В связи с вероятными рисками новой волны экономического кризиса стоит обратить внимание на два момента. Во-первых, так же, как это было после кризиса 2008 года, возможно значительное падение цен на сырьевые товары, прежде всего на углеводороды. В нынешнем состоянии это может оказаться весьма болезненным, поскольку падение может достичь области 55–65 долларов за баррель. Однако надо понимать, что такое снижение цен ударит прежде всего даже не по России, а по Африке, а также, например, по Саудовской Аравии, для которой падение цен ниже 80 долларов за баррель будет представлять серьезную проблему (не говоря уже о компаниях, ведущих добычу сланцевых нефти и газа). При этом финансовые проблемы могут заставить арабские нефтяные монархии начать выводить деньги из западных активов, в первую очередь из Европы.

Иначе говоря, значительное и продолжительное падение цен на нефть — это сценарий глобальной экономической дестабилизации. Если предыдущая волна кризиса ударила по экономикам, в целом ощущавшим себя более благополучно, то новая волна пройдется по уже весьма потрепанным экономикам, и потому мы имеем шансы увидеть не просто финансовый кризис, но настоящую экономическую катастрофу.

Во-вторых, если сценарий новой волны глобального финансового кризиса реализуется, он не окажется для России более разрушительным, чем предыдущий. Кризис не застанет страну врасплох, как это было в 2008-м, когда наши финансовые власти до последнего момента рассуждали о том, что Россия — это островок стабильности1 и чуть ли не «спасительная гавань» для мирового капитала. Нынешняя волна кризиса имеет все шансы окончательно похоронить неолиберальную экономическую политику в России (текущая внутриэкономическая динамика уже привела ситуацию на грань краха неолиберального курса), что с учетом начавшейся в ходе украинского кризиса политической трансформации может привести к принципиальной перестройке российской политико-экономической системы.
тут

21 мая. FINMARKET.RU - Россияне стали меньше копить на "черный день", на покупку квартиры и вообще "на всякий случай". При этом наши сограждане стали больше копить на лечение и развлечения.
Но в России все равно принято копить, в первую очередь, на "черный день". Именно такой тактики накопительного поведения сейчас придерживаются 27% участников опроса, проведенного в апреле ВЦИОМ среди 1600 человек в 130 населенных пунктах в 42 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%. В конце 2013 года, в ходе аналогичного опроса, усердно копило на "черный день" 28% респондентов.
Второе место в приоритете накоплений у россиян (26%) сейчас занимает покупка квартиры или дома (хотя еще в конце 2013 года этот вид накоплений был непререкаемым "авторитетом" среди населения -29%).
Почетное место среди направлений накопления у населения удерживает позиция "про запас" - так поступили бы или поступают 24% респондентов, что лишь на 1% ниже результатов предыдущего опроса.
Также наши сограждане могли бы начать откладывать на лечение (21%), сильно прибавила статься накоплений "отдых и развлечения" (16% против 13% в конце 2013 года). Оплата образования является стимулом откладывать деньги для 12% опрошенных (было13%). Копить на покупку автомобиля собираются 10% респондентов (было 11%), а на приобретение дорогих вещей, в частности, техники - 9% (здесь - без изменений). Каждый десятый участник опроса (10%) готов делать сбережения на случай потери работы (здесь также россияне своим привычкам не изменили). На покупку дачи планируют откладывать 6% участников опроса (ранее - 7%). 4% опрошенных остались верны себе и заявили, что не стали бы делать накопления ни на какие цели.
Относительное большинство россиян (47%) сообщает, что тратит все доходы на текущие нужды, причем десять лет назад аналогичный ответ дала та же доля респондентов (47% в 2004 г.), говорится в исследовании ВЦИОМ.
Намного чаще подобным образом поступают респонденты с достатком ниже среднего (57%), нежели опрошенные с высоким доходом (26%). Треть наших сограждан (36%)совершает все необходимые повседневные траты и лишь потом откладывает оставшуюся часть денег.
Только 15% опрошенных сначала откладывают часть своего дохода, а затем тратят оставшуюся сумму. Этому правилу стараются следовать, прежде всего, респонденты с высоким достатком (22%), тогда как среди малообеспеченных таковых в два раза меньше (12%).тут